Пробужденные фурии

Через забитый танцпол мы продрались без происшествий. Пару раз приходилось потолкаться, чтобы пройти, но в ответ я не получал ничего, кроме улыбок, извиняющихся или просто блаженно отсутствующих. Где на Харлане не ищи, такэ-субкультура довольно расслабленная – аккуратное выведение психотропных веществ поместило самые популярные сорта в эйфорическую часть спектра, и худшее, чего можно ожидать от людей под воздействием, – что тебя обнимут и обслюнявят с нечленораздельными признаниями в беззаветной любви. Встречались галлюциногены и похуже, но практически никому, кроме военных, они не сдались.

Немало поглаживаний и сотню пугающе широких улыбок спустя мы добрались до основания металлического пандуса и поднялись туда, где на лесах стояли два контейнера из доков, обшитых панелями из зеркального дерева. От их помятой и поцарапанной поверхности отлетал отраженный свет голограмм. Сопровождающий провел меня к левому контейнеру, нажал на панель звонка и открыл ранее невидимую зеркальную дверь. Открыл по-настоящему – как и дверь, что вела на улицу. Похоже, складных порталов тут не водилось. Он отступил и пропустил меня.

Я вошел и оценил обстановку. На переднем плане – пунцовый Плекс, раздетый по пояс и влезающий в какую-то дико психоделическую шелковую блузку. За ним на огромной кровати с автоподстройкой валялись две женщины и мужчина. Все были физически молоды и красивы; с одинаковыми пустыми улыбками, в одинаковой размазанной краске и без одежды. Было нетрудно догадаться, откуда их выдернул Плекс. Вдоль задней стены коробки выстроились мониторы для микрокамер в клубе. По ним струился поток меняющихся сцен из танцевального зала. Через стены доносился бит фьюжн, приглушенный, но достаточно узнаваемый, чтобы танцевать. Или чем еще они тут занимались.

– Эй, привет, Юкио. Дай-ка я на тебя посмотрю, – Плекс вышел вперед, поднял руки. Неуверенно улыбнулся. – Прикольная оболочка, чувак. Где достал? На заказ?

Я кивнул на его друзей.

– Убери их.

– А, конечно, – он обернулся к кровати и хлопнул руками. – Ну все, мальчики и девочки. Веселье окончено. Надо поговорить с этим самом о бизнесе.

Они ушли, обиженно, как маленькие дети, которым запретили сидеть допоздна. Проходя мимо, одна из женщин пыталась коснуться моего лица. Я раздраженно отдернулся, и она скуксилась. Охранник проследил за ними, затем бросил вопросительный взгляд на Плекса. Плекс адресовал такой же мне.

– Да, и он тоже.

Охранник ушел, отрезав часть музыкального грохота. Я снова посмотрел на Плекса, который направился к низкому подсвеченному изнутри модулю для гостей вдоль боковой стены. В его движениях любопытно сочетались вальяжность и нервозность, в крови сражались такэ и мандраж. Он потянулся в свечение верхней полки модуля, неуклюже покопался среди резных хрустальных кувшинов и изящных бумажных конвертиков.

– Э-э, будешь трубку?

– Плекс, – я дожимал блеф до конца. – Какого хрена происходит?

Он вздрогнул. Заикнулся.

– Я, э-э, я думал, Танаседа…

– Задолбал с Танаседой, Плекс. Говори со мной.

– Слушай, я не виноват, – его тон становился оскорбленным. – Разве я вас с самого начала не предупреждал, что она по голове стукнутая? Болтала, как кайкьё. И хоть кто-нибудь меня послушал? Я разбираюсь в биотехе, чувак, и знаю, когда он полетевший. И эта сучка с кабелем в башке – полетела.

Вот как.

Мой мозг отмотал события на два месяца до первой ночи снаружи склада, когда я в синтетической оболочке с кровью священников на руках и бластерным разрядом на ребрах от нечего делать подслушивал Плекса и Юкио. Кайкьё – пролив, барыга, финансовый консультант, выход канализации. Святой, одержимый духом. Или святая, одержимая призраком революции трехсотлетней давности. Сильви – с Надей в голове. С Куэлл в голове.

– Куда ее забрали? – тихо спросил я.

Это уже был не тон Юкио, но я больше и не собирался поддерживать его личину. Я не знал, как продолжать ложь, знакомство с Плексом было давним.

– В Миллспорт, наверное, – он собирал себе трубку, видимо, чтобы избавиться от тумана такэ. – В смысле, Юкио, Танаседа правда не…

– Куда в Миллспорте?

Тут до него дошло. Я видел, как просачивается понимание, и он вдруг потянулся под верхнюю полку модуля. Может, в его бледной тушке ариста имелась нейрохимическая прошивка, но для Плекса она была не более чем аксессуаром. А вещества замедлили его до смехотворной скорости.

Я позволил ему взяться за пистолет, наполовину достать из-под полки, где он скрывался в кобуре. Затем ударил по руке, отбросил его на кровать тыльной стороной кулака и пнул ногой модуль. Разбилась стеклянная посуда, разлетелись бумажные конвертики, полка переломилась. Пистолет выпал на пол. На вид – компактный осколочный бластер, старший брат «Джи Эс Рапсодии» под моей курткой. Я подхватил его и обернулся как раз вовремя, чтобы застать Плекса за броском к какой-то скрытой кнопке тревоги на стене.

– Не надо.

Он замер, завороженно уставившись на пистолет.

– Сядь. Сюда.