Пробужденный (ЛП)

- Какие реликвии? – машина прибыла, и водитель вышел из нее, чтобы забрать у

Амона сумку.

- Артефакты типа посуды, картин, драгоценностей, старых писаний на папирусе, мумий.

Амон успел наполовину открыть передо мной дверь и замер.

- Они посещают Египет, чтобы посмотреть на мертвых? Посмотреть на тела тех, кто

уже ушел из жизни?

Внезапно я задумалась над тем, как неуважительно прозвучали мои слова.

- Ну, да. Хотя, думаю, самых хрупких мумий не показывают публике. Надеюсь, ты

сможешь воспринять это как дань уважения нынешних людей королям и фараонам

прошлого. Никому нельзя их трогать, они обычно защищены стеклом.

Амон ничего не сказал, но я могла видеть, как он прокручивает эту мысль в голове.

Когда мы сели в машину, Амон сказал водителю:

- Мы вип-путешественники, ищущие место для перерыва от нашего путешествия.

Нам нужны ванная, новая одежда и еда.

Водитель вскинул брови и, посмотрев на меня, спросил на английском:

- Куда вы хотите поехать?

- Отвезите нас в хороший отель.

- Хороший дешевый или хороший подороже?

Амон склонился к нему.

- Цена не имеет значения.

- Хороший и дорогой, - уточнила я.

- Хорошо.

Водитель сорвался с места и, как я и ожидала, повез нас по длинному маршруту, но я

не возражала. Так Амон мог посмотреть, как изменился город.

- Как далеко пирамиды Гизы? – спросила я у водителя.

- Не очень далеко. Километров тридцать пять или сорок. Хотите отправиться туда

сегодня?

- Нет, сегодня мы будем отдыхать.

- Хорошо.

- Погода холоднее, чем я ожидал. Это нормально?

- Апрель и весна в Каире, - объяснил водитель. – Очень хорошо.

Я покопалась в телефоне и выяснила, что до пирамид около двадцати миль от

аэропорта. Переведя это в локти, я прошептала:

- Шестьдесят семь тысяч пятьсот локтей.

Амон только крякнул в ответ, полностью захваченный пейзажами за окном.

Современный Каир был шумным городом. Как и в Нью-Йорке, здесь были и старые, и

новые здания, вот только старое в Египте имело совсем другое значение.

Мы проезжали мечети и базары, кладбища и музеи, элитные дома и многоэтажные

здания, театры и магазины, но в отличие от Нью-Йорка, Каир был проникнут духом

древности, и было не сложно представить, что если бы люди достаточно замедлились, то

пески пустыни налетели бы на края города и выросли бы как голодные дикие звери, поглотив цивилизацию, накрыв ее песком и скрыв навсегда, и Каир бы исчез, как древние

города.

Водитель наконец подъехал к большому отелю с красивым бассейном и фонтаном.

Пальмы обрамляли проезжую часть, а по обе стороны от бассейна в небо устремлялись

две высокие колонны, стилизованные под древние обелиски.

Мы вышли, и, пока Амон медленно озирался, я нащупала свою кредитку. Амон

вернулся к нам. Сосредоточив взгляд на водителе, он пробормотал несколько слов и без

комментариев мужчина отвернулся, завел автомобиль и умчался прочь.

«Интересно, сколько еще мы сможем так поступать».

Отель был богатым, и даже по декору я могла легко воспринять его за один из таких

в Манхеттене. В холле расположился пятизвездочный ресторан, другие секции были

отделены дорогими магазинами, продающими женскую одежду, дизайнерские сумки и

чемоданы, сувениры, был здесь и бар, и комната отдыха, работающая допоздна. Здесь был

даже парфюмерный отдел.

Амон загипнотизировал юношу за стойкой, и вскоре мы занесли свои скудные

пожитки на последний этаж. Они дали Амону ключи от минибара и вип-комнаты отдыха, так что мы могли ужинать отдельно ото всех, если бы захотели. Научив его делать заказы

в меню обслуживания комнат, я растворилась в душе.

Завернувшись в халат, я думала о том, что так и пойду в кровать, оставив свою

мятую одежду, и заглянула в соседнюю комнату, где обнаружила Амона, окруженного

едой. Он сидел в солнечном свете, идущем из окна, и не ел. Наш вид из окна был

потрясающим. Вдалеке виднелся прекрасный Нил, на поверхности которого поблескивало

солнце. И хотя волосы и кожа Амона мерцали, я ни разу еще не видела его таким

печальным.

- Я вижу, ты решил заказать пир. Проголодался? – спросила я.

- Мне не хочется есть.

- Это на тебя не похоже.

- Да. Видишь, Лили? – Амон указал на Нил. – Я бессчетное количество раз

переправлялся по этой реке, но я все равно не знаю этого места.

- Уверена, что за все это время вода размыла берега…

- Я говорю не о размерах реки, я говорю о землях, о людях вокруг реки. Они

потеряны, их украли. Они растворились, как роса на солнце.

- Амон… - я взяла его за руку и сжала ладонь. – Они… остаются твоими людьми. У

нас есть новые технологии, мы можем путешествовать, у нас есть работы, которые ты себе

и представить не сможешь, но мы прежние. Нам все еще нужно то же самое – мы пьем, едим, хотим дружбы и любви. Мы беспокоимся о тех, о ком заботимся. Мы сражаемся.

Мы чувствуем боль. Мы болеем и умираем.

- Да. Но, возможно, вам уже не нужна… реликвия… вроде меня. Может, мне пора

уснуть под стеклом, как остальным, и никогда больше не просыпаться.

Я представила себе, каково это – проснуться раз в тысячу лет и увидеть мир совсем

другим, изменившимся без меня, остаться без связей с кем-нибудь, без семьи

«Ему должно быть ужасно одиноко».