Прочитай меня

Брюнетка цепляется за пиджак Никиты и кричит ему в лицо. Они продолжают препираться, наплевав на прекрасную акустику музея. Мне кажется, дело не только в Изабелле. Этих двоих явно связывает нечто большее.

Небрежный незнакомец шагает ко мне и взглядом показывает на дерущуюся пару.

– Если сейчас не вмешаешься, то потеряешь своего принца и он достанется другой.

Хмурясь, разглядываю незнакомца.

Странное совпадение. В мыслях я тоже назвала Никиту принцем, хотя и неудачным.

Хочу придумать едкий, остроумный ответ, уязвить незнакомца, но не получается. Все мысли заняты Никитой.

Презрительно морщась, незнакомец дергает губами. Странное движение, как тик, и в этот момент он вдруг кажется мне знакомым. И осуждающий взгляд тоже кого-то напоминает.

Из-за скульптуры Аполлона появляется Королев-старший. Даже издалека видно, как он бледнеет, глядя на Никиту. Еще бы! Его сын и наследник дерется с женщиной на глазах у городской элиты. А его нянька, то есть я, стоит рядом и натужно улыбается.

Я бы перестала улыбаться, но лицо застыло в болезненной гримасе.

Срочно надо что-то предпринять.

– Ни-и-ик! – протягиваю неожиданно писклявым голосом.

– Сейчас, детка!

– Ни-и-ик! – Мне совершенно нечем его отвлечь. Вокруг толпы людей, и большинство смотрят на нас. – Мне… мне… скучно. Покажи мне музей!

Перед глазами темнеет. Ладно я выставляю себя дурочкой, но хоть бы эффект был!

– Извини, детка, я отвлекся. – Никита нехотя отворачивается от брюнетки и обнимает меня за талию. Его соперница тяжело дышит и, приглаживая волосы, прожигает нас яростным взглядом. Вот-вот снова набросится либо на Никиту, либо на меня.

– А давай я понесу тебя на руках? – Никита снова приподнимает меня над полом.

– Спасибо, я пойду сама, – отвечаю сквозь зубы. – Поставь меня на место!

– На такие сладкие ножки не грех и поставить, – смеется Никита и с неохотой отпускает меня на свободу.

Сладкие ножки. Сладкие. Ножки. Хочется биться головой о стену, но для этого придется найти место без свидетелей.

С появлением Королева-старшего окружающие отвлекаются, теряют интерес к перепалке, и только мужчина в расстегнутом смокинге следит за нами неприязненным взглядом.

– Шли бы вы… за экспонат! – Закатив глаза, он исчезает из поля зрения. Я бы тоже исчезла, но увы, на службе.

Осталось три часа, всего три часа, а потом я вернусь домой с чувством выполненного долга. Или если не долга, то доброго дела. И со связями, знакомствами и гарантией помощи влиятельного человека. Тетя права, для одинокой молодой женщины это не так уж и немаловажно.

Пока я тащу Никиту через толпу, уговариваю себя потерпеть. У меня почти получается.

Облегчение на лице Королева-старшего можно черпать ложками. Он сжимает мой локоть и, оттащив меня от Никиты, шепчет: – Не знаю, как вы это остановили, но спасибо! В прошлом году Ник подрался с официантом и они снесли несколько столов и экспонатов. Постарайтесь найти способ держать его под контролем!

– Мне бы электронный ошейник, – говорю одними губами.

Королев-старший подводит нас к важным для бизнеса людям, и я помогаю поддержать разговор. Общаться с людьми Никита не умеет. Слишком громко смеется, грубит и отворачивается, когда теряет интерес к теме. Сплетничает, не задумываясь о последствиях. Он умеет только одно – заигрывать с женщинами, и именно это пытается сделать, что очень не нравится директору банка и радует его молодую жену. Приходится срочно увести Никиту в другую компанию. Но отдам ему должное: он старается. Сдерживает себя и, подстегиваемый моими комплиментами, участвует в разговоре.

Грустно думать, что он делает это ради моего внимания, а не ради отца и своего бизнеса.

Но это не моя печаль.

Отец Никиты смотрит на меня сияющим взглядом, полным благодарности, и с облегчением выдыхает, когда наступает время аукциона.

Мы оказываемся за одним столом со знакомыми Никиты. Королев-старший сидит неподалеку и выглядит довольным результатами моей работы. Отношения налажены, обошлось без скандала, осталось только потратиться на аукционе – и репутация залатана. Мать Никиты, тихая, бессловесная женщина, сидит, уставившись в тарелку, не глядя ни на сына, ни на мужа.

– Ты самая красивая женщина на этом вечере, – шепчет Никита. – Я бы ни за что не стал развлекать старых козлов, если бы не ты. Но теперь даже рад, что послушался отца. Приятно видеть, как мужики о тебя глаза ломают, и знать, что ты со мной.

Он говорит так громко, что его слышат не только за нашим столом, но и за соседним.

Хочется оттолкнуть Никиту с такой силой, чтобы треснул стул, но… я гипнотизирую огромный букет в центре стола. Ни одного знакомого цветка, надо же.

Никита запускает ладонь в вырез платья на спине, чертит кончиком пальца круги вокруг лопаток. Ничего непристойного, но от каждого прикосновения меня бросает в нехорошую дрожь. Слепая и мучительная влюбленность трансформировалась в отвращение такой же силы.

Непроизвольно выгибаю спину, чтобы избежать нежеланного прикосновения.