Прочитай меня

Пролистав, нашел интересующую его страницу и… его палец замер над цветным глянцем печатной картинки. Ничего сложного, я и вверх ногами вижу названия конкурентных журналов и занимаемые ими позиции на рынке. Но Егор не торопится. Взглянув на меня, сжимает губы в бледную линию, ноздри раздуваются.

— Вот, смотри! — говорит чуть хрипло, волнуется. Бросает косой взгляд на дверь, готовясь отлавливать меня, когда, обиженная, я кинусь прочь. Ведь обещал, что мне не придется читать сложные отчеты, но без этих знаний я не смогу помочь.

Как и всегда, Егор тщательно взвешивает возможные варианты.

Приняв решение, накрывает картинку ладонью.

— Это все фигня. Сейчас я вкратце объясню тебе, как обстоят дела. — Отбросив бумаги, он ставит блюдце в центр стола. — Вот позиция главного конкурента, — называет знаменитый женский журнал. Пододвинув к блюдцу чашку, называет другой. Потом в ход идут ложки и салфетки, чтобы показать рост популярности.

Я кладу ладонь на его запястье, и Егор замолкает на полуслове.

— Хватит вокруг меня плясать!

Хмурится, в упор смотрит на мою руку, словно она причиняет острую боль.

— Я пляшу? — проверяет тихо.

— Не просто пляшешь, а устроил цирк с конями. Хватит объяснять важные вещи на блюдцах и вилках, я не настолько плоха. Вспомни, я даже экзамены умудрилась сдать с первого раза. Я не сбегу и не расплачусь, если ты покажешь мне график или заставишь прочитать текст. Ты и так знаешь, какая я… дефектная, притворяться не стану. Если что-то не пойму, объяснишь.

— Ты всегда хорошо разбиралась в математике. — Егор все еще смотрит на мою руку.

— Не всегда. Как только задачи стали сложнее, у меня возникли проблемы, и с физикой тоже. Думаешь, я забыла, как ты давал советы Ирине Семеновне о том, как мне помочь? Ведь это ты придумал таблицу для решения задач?

— Ты догадалась, что это был я? — посмотрел исподлобья.

— Да.

— Я придумал два варианта упрощенного поступенчатого решения проблемных и дидактических задач, — сказал важно.

— «Ляляляляляляляля задач» — вот, что я услышала, но ты молодец! — пошутила весело.

— Я хотел сам тебе объяснить, но ты огрела меня учебником по голове, поэтому я поговорил с Ириной Семеновной.

— Твое счастье, что у меня под рукой нет учебника. Но если честно, то я до сих пор пользуюсь твоей таблицей, когда заполняю налоговые декларации. Спасибо тебе.

— Какой кошмар!!

— Не кошмар, а полезная таблица.

— Я про то, что ты сама заполняешь декларации. Наша страна обеднеет! — Егор шутит, отворачивается, потому что чувствует себя неловко. Кто бы знал, что моя благодарность его смутит.

— Извини, что раньше не поблагодарила, но я не люблю говорить о моих… сложностях. Учителя ругались на меня, Ирина Семеновна, и та мучилась, а твои советы попали в точку. Не знаю, как, но ты видел то, что ускользало от других.

— Все очень просто, Аль: мы с тобой похожи. Я вижу числа и формулы по-другому, не как другие люди, поэтому и догадался, в чем твоя проблема. Ты тоже видишь по-другому, но буквы, и не всегда можешь удержать их вместе, когда читаешь и пишешь. У нас такая особенность.

С каждым словом мы говорим все тише. Кажется, воздух стягивается вокруг нас коконом.

Еще немного откровений — и не вырвешься, не остановишься и откроешься нараспашку.

— Так и есть. Только в твоем случае эта «особенность» сделала тебя математическим гением, а в моем… наоборот.

— Дура!

— Ты прав, она сделала меня дурой.

— Дура, потому что несешь чушь. Твоя особенность — это фантазия, невероятное воображение и умение рассказать свои истории другим. А остальное — буквы, цифры — как кирпичи для дома, надо найти способ правильно их сложить. Не так, как понятно другим, а так, как нужно тебе. И тогда все возможно.

Егор положил ладонь поверх моей, все еще сжимающей его предплечье. Мы оба смотрели на мою руку, зажатую между его. Провел большим пальцем по запястью, в ответ нежная кожа покрылась пупырышками.

Он сказал, что все возможно. Все.

В горле затрепетал страх. Я слишком долго затаптывала свои обиды и стремилась быть такой как все. А теперь в один момент мои карты раскрыты, и выпали они из рук Егора, а не из моих. Он слишком хорошо меня знает, и от этого страшно как никогда. Долгие пять лет я трудилась, чтобы стать идеальной. Пусть только снаружи, но если замазать и запудрить дефекты внутри, то видно только яркую обертку. В моей новой жизни у меня нет «особенностей», как назвал их Егор. Я обожаю свою обычность и хвастаюсь ею от души.

Я не позволю Егору замутить чистые воды моей новой жизни.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты зануда? — спросила, поморщившись.

— Нет, конечно. Подчиненные меня боготворят! — Егор усмехнулся, но не сводил с меня пристального взгляда. Он открыл дверь для откровений, я постояла в проходе, но передумала. Закрыла ее с другой стороны и заперла на замок.

— Ты самонадеянный зануда! Показывай свои графики!

Я решительно высвободила руку, хотя и знала, что однажды пожалею об упущенной возможности. Среди моих знакомых не так уж много людей, рядом с которыми я могу быть собой. До конца.

Егор подтолкнул бумаги ближе ко мне.