Прочитать и уничтожить (СИ)

Конечно, Роуз шутила. Рей даже на минуту забыла о том, что они в этом доме не более чем прислуга и все это только часть отработанной схемы. Но после шутки Фазмы и того, как мило она сказала про «кофе, черный, как мерзкая душонка», девушке показалось, что они настоящие подруги, болтающие на кухне об общем знакомом. Был в этом какой-то осколок потерянного уюта. И сейчас, когда Роуз позволяла себе такие опасные крамольные слова, совершенно не боясь, что Рей вызовет по ее душу очи, доложив о подобном. Даже в приюте у Маз не позволяли себе такого. Вернее, другие девушки между собой позволяли, но ее в свои дела не посвящали. Ведь она святоша, умница, послушная и правильная. Вдруг доложит кому-нибудь?

- Да, чтобы избежать церемонии, - попыталась пошутить в ответ Рей, хотя из ее рта опять вырвалось именно то, чего говорить не стоило, но что болталось на самой поверхности ее сознания.

Роуз помрачнела, но быстро прогнала это выражение со своего лица и оно сменилось искренним любопытством.

- Да, ведь уже скоро, - трепетно прошептала она и, понизив голос, поинтересовалась, - а… как это? Это… больно?

Рей не имела права говорить правду. Поэтому решила плести на ходу.

- Нет, не больно, - отважно заявила она, - как осмотр у врача.

- А, - разочарованно потянула Роуз, явно ожидавшая услышать более развернутый или шокирующий ответ, - а ты… до церемонии с кем-нибудь… ну?

Рей опять оказалась в дурацком положении, вынуждавшем ее продолжать путаться в собственной лжи. Рассказывать о том, что у нее ничего не было до назначения было чревато и девушка сразу отмела этот вариант. А то будет слишком много вопросов, особенно касательно того самого первого раза, который, к счастью, пока не состоялся.

- Да, конечно, - как могла беспечно заявила Рей и сама увлеклась изобретенной легендой, - постоянно. У меня было столько мужчин, что всех не пересчитаешь. Очень много. Так, что я даже не помню свой первый раз, вот вообще не помню. Можешь даже не спрашивать.

- Ого, - только и могла сказать Роуз со смесью недоумения, восторга и скепсиса. Как оказалось пару минутами позднее, дело заключалось не только в очередной бессмысленной браваде Рей.

В проеме кухни возвышалась темная фигура командора, который не придумал ничего лучше, чем явиться сюда именно в тот самый момент, когда Рей распиналась о своей несуществующей богатой личной жизни. Ведь эта ситуация не могла стать более неловкой.

- Командор, - Роуз присела в чем-то, отдаленно напоминающем реверанс.

- Роуз, Ренова, - жуткая маска опустилась в ответ в жесте приветствия.

- Пред его очами, - с трудом прокряхтела Рей, залившись краской с головы до пят. Часики бомбы замедленного действия в ее мозгу уже были запущены, обещая скорый неминумый взрыв. Мысли запрыгали, как водомерки по водной глади, одна лучше другой. Что он слышал? Что он теперь о ней думает? Как глупо после такого выглядят ее попытки избежать церемоний или близости? А что, если это подтолкнет его к действию? Тут церемония как раз… Господи!

- Святой день, - натянуто улыбнулась Роуз. В ее глазах играли озорные искорки, ведь ситуация была такой омерзительно неловкой вовсе не для нее, - извините, хозяин. Сейчас принесу ваш кофе.

- Не торопись, - мягко сказал командор, - я хотел предупредить тебя лично о том, что скоро у нас будут высокопоставленные гости. Если не будешь справляться, можешь взять в подмогу Пейдж, я поговорю с Хаксом. И на церемонии будет присутствовать новый доктор, придется провести все по правилам.

Рей сочла их разговор лучшей возможностью ретироваться, но последние слова заставили ее притаиться за дверным косяком столовой и дослушать.

- Новый? Мистер Свенсон болен? – удивилась Роуз.

- Мистера Свенсона взяли очи, - чуть тише ответил ей командор, - мы больше его не увидим. Надеюсь, ты не станешь об этом распространяться?

Ответа Роуз Рей уже не услышала, потому что пулей бросилась в свою комнату. Она имела много недостатков, но глупой точно не была, поэтому с легкостью сложила два и два. Мистера Свенсона она знала плохо, но догадывалась, что он имеет дружбу с командором и его женой. Именно он покрывал их в желании избегать настоящего исполнения церемоний. В любом случае все это не сулило ничего хорошего: или за ними тоже скоро придут, или им все-таки придется сделать все по правилам.

Рей просидела в своей комнате до глубокой ночи, отказавшись от обеда и ужина. Это было необычно для нее, ведь приемы пищи приносили хоть немного радости и удовольствия в ее скучную жизнь, от чего девушка предпочитала, как правило, не пренебрегать ими. Тем более в особняке, где от стряпни Роуз было невозможно оторваться, а закончив с трапезой, можно было еще долго облизывать пальцы, продлевая удовольствие. Не смотря, на урчащий живот, Рей решила лечь спать голодной, в надежде, что во сне умрет от голода. Надежда была безжизненной, как и ее мысли о том, чтобы скинуться с лестницы, утопиться, или устроиться на ночлег в сугробе и замерзнуть насмерть.