Прочитать и уничтожить (СИ)

- Нет-нет, - бросила сквозь дверь Рей, - уходи. У тебя, должно быть, очень много дел.

Но девушка на лестнице никуда не торопилась. Рей в эту минуту почему-то очень ярко представила себе ее, словно могла видеть со стороны, как марфа тоже прижимается к двери, разделяющей их, может быть, даже касается древесины тоненькими пальцами, огрубевшими от труда по дому. Поглаживает дубовую поверхность, как живое существо. Вероятно, догадалась Рей, ей здесь довольно одиноко, хотя тут же одернула себя – и почему это только должно ее волновать? От тетки Маз девушка часто слышала о том, что многие марфы ужасные сплетницы, а некоторые еще и плетут какие-то сомнительные интриги. Она же хорошая девочка, ей не стоит ни во что такое ввязываться. Нужно всегда помнить, кто она такая и где ее место.

- Ладно, - в конце-концов сдалась Роуз, - если надумаешь пообщаться, я на кухне. И буду рада…

- Угу, - кивнула Рей и оттолкнулась от двери, избавляя себя от искушения убедиться, что марфа действительно ушла. В комнате она чувствовала себя защищенной, хотя все равно держала в голове тот факт, что у прислуги есть ключи от всех комнат, а хозяева, если пожелают вовсе не станут считаться с таким сомнительным обстоятельством как ее жалкие попытки создать неприкосновенное личное пространство. И зачем ей это? От кого или от чего ей прятаться? От хозяина, про которого обычно невозмутимая тетка Маз говорила с таким трепетом? Каким бы чудовищем он бы не был, жизнь служанок высоко ценится в их обществе. Он сам же подпишет себе смертный приговор, если посмеет причинить ей вред. И все равно Рей было немного тревожно от того, что дверь, ведущая на лестницу, не запирается изнутри.

Она наконец-то позволила себе рассмотреть комнату, которая ей досталась. После койки в приюте в общем помещении, просторная светлая спальня казалась настоящей роскошью. Неужели все это принадлежит теперь ей? У нее есть даже свой умывальник, свой санузел с душевой кабиной, широкий шкаф, который нечем особенно было наполнить. И Рей поддалась искушению и решила проверить гипотезу, услышанную от других девушек в приюте: комната должна быть безопасной, ведь многие служанки пытались наложить на себя руки. Рей не понимала этого – жизнь, какой бы она не была – уже подарок, уже стоит борьбы, даже с собственными демонами. Она бы никогда не стала, не подумала о подобном исходе, или…

Окно не открывалось до конца, выбраться в него оказалось невозможным. Да и был ли какой-то смысл в этом, когда прямо под ним разверзлась бездна нескольких этажей без единого уступа или карниза. Высокие стены, словно у средневековой неприступной крепости.

Осмотрев все ящики и закутки, Рей не смогла отыскать ни одного острого предмета или хоть чего-либо, что могло представлять малейшую опасность. Даже легкий светильник под потолком был подвешен на крюк настолько маленький, что при всем желании, продеть в него веревку или простыню оказалось бы невозможным. В спальне и примыкающей к ней ванне не было зеркал. Это обстоятельство показалось девушке чрезвычайно забавным.

В приюте и красном центре тоже не было зеркал. На самом деле она плохо представляла, как выглядит на самом деле, складывая это представление из случайных обрывков образа, подсмотренного в отражающих поверхностях во время визита в медицинский центр. Она видела свои плечи и руки, усыпанные веснушками, но их наличие на лице было только предположением. Волосы в косе были темно-русыми, скорее каштановыми. А вот о цвете своих глаз Рей имела очень смутное представление. Спрашивать о таком тетку Маз или других воспитанниц, с которыми отношения у девушки складывались не лучшим образом, не имело смысла. Но именно сейчас, сидя на широкой кровати с идеально-белоснежным постельным бельем, сложив руки на коленях, обтянутых алым платьем, она пыталась представить себя со стороны. Себя в своем новом доме. Себя в своей новой комнате. Момент показался Рей достаточно важным для такой глупой фантазии. В конце-концов у нее впервые за несколько лет жизни наконец-то появилось что-то свое, конечно, не до конца. И тут же девушка одернула себя: как у нее может быть что-то свое, когда у нее самой то себя нет? Нет прошлого, нет воспоминаний, нет представлений о собственной личности, интересах, вкусах и взглядах? Если она не знает даже цвет собственных глаз? Все, что у нее было, одно лишь имя. Короткое и простое, словно более длинного она не заслужила. Так, вероятно, могли бы звать породистую собаку или любимую лошадь хозяев, в любом случае, эти несколько букв скорее напоминали кличку животного.

Ты и есть животное для них, - горячо и насмешливо прошептал каверзный голосок в ее голове, - новый питомец, маленькая милая зверушка. Только знают ли они, что у пушистого крольчонка смертоносные когти?

- Заткнись! – взвизгнула Рей и зажала уши руками, словно это могло сберечь ее от голоса, жившего внутри черепной коробки, - заткнись, заткнись!