Прочитавшему — смерть [= Убийство из-за книги, Убийство по правилам]

— Вы сказали, что смерть Леонарда Дайкса связана с этими двумя убийствами. Вы хотели сказать, что все трое погибли от руки одного убийцы?

— Я этого не говорил, но уверен, что так и есть. У меня особый нюх.

— Значит, вы и впрямь ненормальный. С какой стати Кону О'Мэлли вздумалось бы убивать этих девчонок? Он не…

— Замолчите, Хелен! — рявкнула миссис Адамс.

Девушка пропустила окрик мимо ушей и продолжала как ни в чем не бывало:

— Он не убивал…

— Замолчите! Вы пьяны.

— Ничего подобного! Я была чуть-чуть пьяна, а теперь трезва, как стеклышко. Кто угодно протрезвел бы, послушав эту пару. — Она уставилась на меня в упор. — Кон О'Мэлли новее не убивал Леонарда Дайкса из-за какой-то рукописи. Просто по вине Дайкса О'Мэлли вылетел из фирмы, вот он и отомстил. Все это знают…

Голос ее потонул в хоре возгласов. Кто-то из них пытался урезонить Хелен, остальные старались перекричать друг дружку. Я подумал, что, быть может, таким образом они снимают с себя напряжение после трагического повествования Уэлмана и миссис Эйбрамс, но, как выяснилось, я был прав лишь наполовину. Миссис Адамс и Долли Хэрритон пытались унять самых разгоряченных коллег, но тщетно. Судя по тому, что я наблюдал, и по обрывкам фраз, доносившихся до моих ушей, давно тлеющая вражда разгорелась и переросла в битву. Насколько я разобрался, по одну сторону баррикады сплотились Хелен Трой, Нина Пэрлман и Бланш Дьюк, а по другую оказались Порция Лисс, Элинор Грубер и Мэйбел Мур; Сью Дондеро подливала масла в огонь, но не ввязывалась в сечу, а Клэр Бэркхардт, вундеркинд из вечерней школы, еще не доросла до рукопашной. Миссис Адамс и Долли Хэрритон были сторонними наблюдателями.

Во время сравнительного затишья, без которого не обходится ни одно крупное сражение, Бланш Дьюк вдруг пустила в ход тяжелую артиллерию против Элинор Грубер:

— А в чем ты была, когда О'Мэлли сказал это? В ночной рубашке?

Все ошарашенно прикусили языки, чем поспешила воспользоваться миссис Адамс.

— Просто возмутительно! — промолвила она — Как вам не стыдно! Бланш, сейчас же извинитесь перед Элинор.

— С какой стати? — окрысилась Бланш.

— Бесполезно, — отмахнулась Элинор. Она повернулась ко мне, и я увидел, как она побледнела. — Мы должны все извиниться перед вами, мистер Гудвин.

— А я так не считаю, — сухо сказала Долли Хэрритон. — Поскольку мистер Гудвин подстроил этот спектакль, причем, отдадим ему должное, режиссер он ловкий и умелый, не стоит перед ним извиняться. Поздравляю, мистер Гудвин, чисто сработано.

— Я не согласен, мисс Хэрритон. Поздравлений я не заслужил.

— Я ничего не знаю и знать не хочу, — отрезала Элинор, глядя на меня. — Я хочу спросить вот что. После того, что наговорила тут Бланш, и всего прочего, что вы, должно быть, слышали, знаете ли вы, кто такой Конрой О'Мэлли?

— Конечно. Полиция допустила меня к делу Леонардо Дайкса. Бывший компаньон конторы, которого лишили практики примерно год назад.

Элинор кивнула.

— Он был главным компаньоном. Контора называлась тогда «О'Мэлли, Корриган и Фелпс». Я была его секретаршей. Теперь секретарша Луиса Кастина. Нужно ли объяснять, что выпад Бланш, ее намеки на наши отношения с мистером О'Мэлли — это всего лишь злопыхательство?

— Разумеется, мисс Грубер. Можете говорить или выбросьте это из головы.

— Ладно. Жаль, конечно, потому что на самом деле мы с Бланш подружки. Просто дело это уже начало затихать, а тут опять появились полицейские и все разбередили; а теперь оказывается, что это из-за вас, точнее, из-за того, что вы рассказали в полиции про убитых девушек. Я вас не виню, жаль только… Словом, вы ведь сами видели, что тут только что творилось. Вы слышали, о чем мы говорили?

— Частично.

— В любом случае, вы слышали слова Хелен о том, что Конрой О'Мэлли убил Дайкса в отместку за то, что по вине Дайкса его лишили практики. Это неправда. О'Мэлли исключили за подкуп старшего из присяжных при разборе гражданского иска. Не знаю, кто донес об этом в суд, его имя так и не выплыло наружу, но это мог быть только кто-то с противной стороны. Конечно, наша контора вся кипела, какие только бредовые версии не обсуждались — например, что донос написал Луис Кастин, потому, что О'Мэлли недолюбливал его и не принимал в руководство конторой, или…

— Вы считаете свою выходку разумной, Элинор? — сухо спросила Долли Хэрритон.