Продается шкаф с любовником

— Он опросил всех друзей и знакомых, выяснил, где Маша бывала, чем занималась. У меня два тома его отчетов, а результат нулевой. Сокурсники Маши, знакомые и друзья — все твердят в один голос, что она не встречалась ни с кем. Да и сам я каждый день Машку видел. И Наташка с сестрой дружила. Они откровенничали. Если Маша парня и завела, то встречались они недолго.

— Какое время? — спросила Далила.

Верховский задумался:

— Максимум месяц. Дольше она не смогла бы свою тайну хранить. Я бы заметил, что она влюблена.

— А психологический портрет Маши вы не пробовали составлять?

Он удивился:

— А что это даст? Я Машу до последней клеточки знал, видел ее насквозь, а толку с того…

Далила не согласилась:

— Вы не правы'. Без портрета нельзя начинать.

— Да я прямо сейчас нарисую вам Машин портрет, — горячась, заявил Верховский. — Умная Машка была, сообразительная, талантливая, добрая, упорная, даже упрямая, — начал он рисовать.

— Нет, так не пойдет, — остановила его Далила. — Этак можно долго рассказывать, и все без пользы.

Лучше я подготовлю вопросы, вам и вашей сестре.

Обработав ответы, составлю Машин портрет.

— Договорились, — согласился Верховский и опять взглянул на часы. — А когда будут готовы эти вопросы? — спросил он и виновато, с поспешностью пояснил:

— К сожалению, мне скоро придется уехать. У нас есть максимум восемь дней.

Далила его успокоила:

— Самое необходимое мы успеем сделать. Завтра я увижу в клубе Наташу и передам ей свои вопросы. Но учтите, их будет много.

— Не страшно, — ответил Верховский значительно оптимистичней.

Это позволило Далиле думать, что ее тактика уже дала результат. И результат этот положительный.

Глава 3

У Пендраковского умерла прабабка — вот тогда-то и начались с ним настоящие чудеса.

Древняя прабабка досталась ему по наследству от давно умершей бабули, которая нянчила Пендраковского. Здравствующие родители его, опасаясь потерять квартиру в престижном районе, переселили сына к старушке. С правнуком она и доживала остаток дней.

Дней этих, надо заметить, осталось немало. Юный правнук успел повзрослеть, возмужать, он даже сам начал стариться и полнеть, уверовав в то, что бабуля бессмертна. Вот тут-то прабабка и умерла.

Наследство оставила: квартиру и шкаф. Но зато все по закону. Не поленилась старушка сходить к нотариусу, составила завещание, в котором указала наследника и наследство. А любимый свой шкаф детально, в подробностях описала: сколько и где царапин на нем, какое количество гвоздиков, ручек и завитков, даже овечек пересчитала на дверных горельефах [1] и пастухов, и пастушек — все чин-чином, не придерешься.

Наследство наследника отяготило. К старинной квартире Пендраковский давненько привык, а вот шкаф для него оказался сюрпризом. Комната, где обитала прабабка, просилась под кабинет: старые стены мореного дуба настраивали на рабочий лад, а вид из окна наводил на умные мысли.

Правда, бизнес, которым промышлял на жизнь Пендраковский, никаких умных мыслей не требовал.

Там одно только знай: вовремя всем (кто просит) взятки раздай и бегай себе по принципу «волка ноги кормят». На всем, что Пендраковский в бизнесе делал, была печать той «либеральной» глупости, которую наше суматошное время выжимает даже из очень умных голов. Девиз сей системы: себе кроху урви и не замечай, что бед при этом наделал гору — короче, то, чем вся страна теперь занимается.

Ясное дело, душа всегда недовольна: размах маловат. Душа-то просит высокого, вот Пендраковский и затеялся с кабинетом. Выбросил старую мебель на свалку и уперся в завещанный шкаф.

Как с ним быть?

Прабабка так пафосно шкаф завещала, что порадовать свалку подарком старушки нельзя — неприлично и даже кощунственно.

Оставалось его продать, но кто купит пыльную рухлядь?

Пендраковский вытащил шкаф из угла, отмыл от грязи и паутины, ахнул и поставил обратно в угол.

В тот же вечер он по совету приятеля вызвал оценщика с пышным именем Артур Велюрович. Тот быстро явился на зов, долго разглядывал шкаф, фотографировал даже и в результате спросил:

— Вы твердо решили это продать?

— Твердо решил, — подтвердил Пендраковский и мысль пояснил:

— Антиквариата не выношу и считаю, что рухляди место в музее.

— На музей ваша рухлядь вряд ли потянет. Думаю, вещь ваша стоит недорого, но загляну в каталог и обязательно вам позвоню, — пообещал оценщик и, оставив визитку, пропал.

Пендраковский выждал неделю и сам ему позвонил. Артур Велюрович, ссылаясь на занятость, просил еще подождать. Ждать Пендраковский не мог. Он нашел другого оценщика, и с этих пор начались чудеса.

В назначенное время явился респектабельного вида мужчина и, представившись антикваром, нетерпеливо проследовал к шкафу.

Пендраковский, проводив его в комнату бабушки, не отходил ни на шаг. Он с интересом ожидал приговора. Антиквар делиться своим впечатлением не спешил. Достав из кармана лупу, он долго и пристально изучал главное достоинство шкафа: горельефы пасторали, отлично сохранившиеся на дверцах. Наконец, удовлетворив свое любопытство, он учтиво спросил:

— Вы позволите внутрь заглянуть?

Пендраковский воскликнул: