Продается Таня. 20 лет (Ispovest iz harema)

Я выпила все до последней капли. Хозяин посмотрел мне в глаза и сказал: «Ты была великолепна. Мы очень скоро снова увидимся». Он поцеловал меня в плечо и вышел. Мы втроем опять ушли в ту комнату с ванной. Прошло два-три часа. Послышался стук в дверь. Обернувшись, мы увидели, как чья-то рука втолкнула внутрь тележку с напитками. В центре стояло шампанское в ведре со льдом. Я открыла его и с удовольствием выпила глоток.

Девушки сказали, что хозяин угощает их, когда он особенно доволен проведенной ночью.

После обеда я спала два-три часа. Проснулась и пошла в душ. Зазвонил телефон, которым я редко пользуюсь, поскольку единственный, кто мне звонит иногда, мой охранник. В этот раз он спросил меня, хотела бы я прогуляться или сходить в тренажерный зал. Я выбрала прогулку. «Будьте готовы через тридцать минут», – сказал охранник и положил трубку. Я опустилась на диван и пробовала мысленно восстановить в памяти впечатления прошлой ночи. Это был мой первый опыт такого рода. Я занималась любовью с мужчиной в присутствии двух женщин. Раньше я бы не поверила, что способна на такое, а сейчас признавалась себе самой: мне даже понравилось, что они за мной наблюдают и что мы вместе удовлетворяем одного мужчину. Удивительно, но я не чувствовала угрызений совести. Я забыла тогда и о моем парне, и о Белграде, и о своем первом сексуальном опыте. Обо всем.

Из раздумий меня вывел телефонный звонок. Я думала, это мой охранник звонит, чтобы поторопить меня, но в трубке прозвучало на чистом сербском языке: «Привет, ты меня слышишь? Привет, скажи, ты меня слышишь?» – «Я тебя слышу, кто это? Кто это?» – закричала я во все горло. Неизвестный голос в телефоне все время повторял: «Ты меня слышишь? Ты меня слышишь?» – я кричала: «Кто это? Откуда вы звоните? Вы из Белграда?»

Внезапно связь прервалась. Я держала трубку в руках и не могла поверить, продолжая по инерции повторять все те же вопросы. Но ничего больше не было слышно, кроме назойливого гудка. Я быстро положила трубку, ожидая, что телефон вот-вот опять зазвонит, держала руки на аппарате и дрожала всем телом. Проходили минуты, телефон молчал.

Какие-то несколько минут вывели меня из равновесия. Я стояла с трубкой в руках в каком-то ступоре. Мне потребовалось не меньше часа, чтобы прийти в себя. В моей голове проносились совершенно неправдоподобные фантазии, вроде того, что кто-то в Белграде узнал о том, что со мной произошло, приехал спасти меня – и скоро я окажусь на свободе. Вот-вот откроется дверь, и мой герой выведет меня из заточения, из дворца, из гарема. Конвульсии рыданий сотрясали меня. Что, если это какая-то изощренная техника пытки, если это только начало? Может, они записали на пленку этот голос на сербском и сейчас включают его? Может, они еще что-то подобное придумают, только чтобы меня спровоцировать? Я была ужасно напугана.

Какое-то успокоение принесла теплая вода – я долго сидела в ванне, мысли были далеко, а глаза смотрели в одну точку. Я вспоминала Белград, думала о папе и маме, думала о Светлане, о всех моих друзьях, о том, где они сейчас, что делают. Сейчас мне так их не хватало – прогулок по Белграду, моего скучного, неумелого парня, который так неуклюже ухаживал за мной… Щемящая тоска заполнила мое сердце. Перед глазами проносились образы моего города. Вот я бреду по безлюдной Скадарлии, поднимаюсь к площади Республики, вдыхаю запах лип, убегаю от поливальных машин на улицах. Я вспоминала шаткие скамейки в Пионерском парке, грязные, а сейчас такие дорогие моему сердцу трамваи.

Шум воды в душе напомнил мне Дунай и прогулки по Земунской набережной, кораблики, ходившие через реку у Ратного острова, волны за высокими белыми бортами. В этот вечер я решила что-то предпринять. Я решила бежать. У меня не было идеи, но усиленная работа мысли о бегстве началась. Я долго не могла заснуть. Звуки ночи доносились сквозь открытую дверь балкона. Внизу в парке слышались шаги стражника. Поднялся легкий ветерок, освежающий воздух, такой редкий гость в этом городе в это время года. По слабым звукам, доносившимся до меня, я знала, что дворец погружается в сон. Значит, подумала я, не спят только те, которым платят за слежку за нами, за контроль над нами. Может, это время, когда шансы убежать самые высокие. Я решила изо дня в день фиксировать происходящее, оценивать и планировать. Если вообще существует шанс отсюда сбежать.