Продам честь. Дорого

— Например, знакомой или еще как-нибудь.

— А кто сказал, что это не так? — девушка посмотрела в лазурные глаза Аполлона, думая что он шутит очередной раз. Однако мужчина был серьезен как никогда.

— Ты всех разыграл? Ведь да? — мужчина сжал мягкую ладонь Елены.

— Нет.

— Что нет? — девушка начала выходить из себя. Ее нервировала вся эта ситуация.

— То что ты слышала.

— Я не понимаю, как так можно решить в один миг. А тем более за меня. Да и, вообще. Все это глупости.

— Думай как хочешь. Я свое слово сказал, — твердо заявил Аполлон. И больше не пояснил ни слова, разрешая девушке додумать самостоятельно все что она желает.

— Нет, но…

— Никаких нет. Все дело времени. Я уверен.

— Так не бывает. Ты получишь свое и я свободна.

— Это твое право так думать, — уверенности мужчины можно было подивиться.

— Ты хочешь сказать, что я буду рожать тебе детей или, вообще, рожу хотя бы одного? — Елену разобрал смех.

— Кошечка, — вкрадчиво начал мужчина. — Смеется тот, кто смеется последним. А пока можешь смеяться сколько тебе вздумается.

— Я не согласна.

— Это пока. Дальше будет иначе, — Аполлон переплел свои пальцы с пальцами девушки, а та этого даже не заметила, словно так и надо.

— Ты слишком самоуверен. Думаешь такой неотразимый?

— Неужели не видно? — взметнулась правая бровь. — И да. Я еще чертовски самолюбив и всегда достигаю чего хочу.

— Так не бывает.

— Очень даже.

— Да ты еще скромен, — с сарказмом произнесла Елена, стараясь задеть Аполлона. Но самое интересное заключалось в том, что он нисколечко не обиделся.

— Это не мое достоинство.

— А какое твое?

— Я потом тебе обязательно покажу и дам потрогать. Тебе понравится.

Елена вспыхнула словно майская роза, вот опять он все перевел на сексуальную тему. И как у него это только получается? Не иначе годы постоянных тренировок методом проб и ошибок.

В коридоре послышался шум, перешептывания, какая-то возня, а через время появились сами виновники. Юнона с Нежданом в обнимку ввалились в кухню.

— Юнка, ну ты и горлатая баба, — сходу выдал Аполлон, стоило гостям войти в кухню.

— А в глаз? — сразу же сориентировался Неждан. Жена же на удивление молчала, ибо являла собой осоловевшее от удовольствие создание.

— За что? — Аполлон демонстративно вытаращил глаза. — Что я такого сказал? Всего лишь похвалил голосовые связки твоей жены.

— За бабу, — пояснил брат.

— Так она точно не мужик. Но раз ты такой нежный, то примите замену, — и спустя секунду добавил. — Юнона, вы такая крикливая дама.

— Отвянь, Апа. Я слишком счастлива, чтобы с тобой пререкаться, — вяло отмахнулась Юнона.

— Как ты меня назвала? — удивился мужчина.

— Апа. Надоело выговаривать. Ты такой длинный, — Неждан усадил Юнону за стол. — Слушай, а ты нас кормить будешь?

— Я бы с удовольствием, да нечем.

— А разве Елена тебя не кормит? — невинно спросила молодая женщина.

Вот стерва, подумал Аполлон. Это она решила прозондировать почву отношений между ним и Еленой. Сто процентов.

— Вообще-то, Елена до вашего прихода лежала с высокой температурой и жесточайшей мигренью.

— Ты довел? — Юнона закусила удила.

— Как я мог? Я как раз таки ухаживал, насколько мог.

— Ты? Не поверю. Ты же никого не любишь кроме себя единственного и неповторимого.

— Юнона, — предостерегающе начал Неждан. Ему не понравилось куда свернул разговор за столом. Он стоял за женой и все никак не решался присесть или нет.

— Что, Юнона? Он первый начал.

— Все. Пошла вода в хату. Нашу Юнону теперь не остановить, — прокомментировал Аполлон.

— Это ты не можешь держать язык за зубами, — кинулась в атаку молодая женщина.

У Елены резко разболелась голова, стоило услышать перепалку молодых людей. Господи, куда она попала? Собачатся как не родные, подумала девушка. Мигрень заколотила молоточками в висок и глаз, да так сильно, что захотелось кричать от боли.

Тут свою лепту внес Неждан, стукнувший ладонью об стол, со словами:

— Хватит. Брейк. Успокоились оба, а иначе поставлю в угол, — на полном серьезе произнес брюнет.

Аполлон на время отвлекся на Юнону. И какой черт его дернул сделать свое замечание? Вечно его шутки воспринимаются не совсем адекватно. И то что бы прошло на ура в его кругу, принимается в штыки в домашнем. Надо что-то с этим делать. Но вот как и что? Мужчина бился над этим вопросом, однако получалось не очень хорошо. Вот опять что-то пошло не так. Наперекосяк. Плохо. Очень плохо.

И только тогда он обратил внимание на Елену, сжавшуюся и обхватившую голову руками, словно пытающуюся выдавить из нее приступ боли. Как он мог забыть, что ей плохо? Увлекся, а зря. Надо было следить за свой женщиной.

Собственная мысль удивила Аполлона. Он никогда ранее не думал в таком ракурсе ни об одной из своих подружек. А тут как будто в мозгу каленым железом выжгло — моя женщина. Это было удивительно и в то же время настолько здорово, что он не знал как все передать словами.

Аполлон поднялся из-за стола.

— Юн, извини меня. Я был не прав. Что-то сегодня я не в ладу сам с собою.

Девушка хотела ответить, что он всегда не в ладу с собой, но вняла предупреждению мужа, сжавшего слегка ее плечи, как бы говоря, молчи.