Продам май (сборник)

Накрыть полотенцем и выбросить подальше, вот так, в снег, надо бы еще сотворить молитву, патер ностер… надо бы хозяину позвонить, он-то знает, что с таким делать, он…

Бросился в дом, захлопнул дверь. Оставаться здесь не хотелось — хотелось бежать или забиться в угол, смотреть на темную комнату, где мерещились призраки, только бы из стен не вылезли какие-нибудь руки, не схватили меня, как в фильме ужасов…

За окнами медленно проклюнулся синий рассвет, это значило, нужно идти к трубе, нужно служить трубе — иначе нагрянет конец света…

Конец света нагрянул двадцать девятого декабря ближе к полудню — он спустился с неба, и не один, их было много, в черных одеждах и черных шлемах, они выходили из вертолетов, один за другим, я видел у них автоматы, и еще что-то, как в фильмах про войну. Я понял, что это конец, вернее, я давно понял, что это конец — теперь оставалось только потихоньку выйти из дома, затаиться где-нибудь, хотя бы за складами. Я уже знал, что пришли за мной, интересно, куда от них можно сбежать — разве что в лес, на лыжах, по сугробам, хорошо, снегопад так и валит, может, успеет замести лыжню…

— А парень-то этот где?

— Что, думаешь, он ждать тебя будет? Чует, скотина такая, что он натворил…

— Так все-таки, почему, по-вашему, прекратились поставки топлива?

— Почему… крыша у него поехала, вот почему…

— Может, авария?

— Какая авария, будь авария, он бы сам первый нам позвонил… а так на звонки не отвечает…

— Да где он?

— Да сто раз уже смотался… Ладно, парни, идите к трубе, наведите порядок…

— Говорил я вам, давно китайца надо было нанять. А вы мне все — китаец себе цену знает, за консервы работать не будет… А этот смирный, он денег не просит… вот и смирный…

— Что с ним делать-то? Искать?

— Искать, конечно… найдете — стреляйте сразу же, никаких там «Руки вверх» и предупредительных… похоже, этот русский догадываться начал…

— Что… догадываться?

— Что он русский.

— Да кто бы ему сказал?

— Да что говорить… У них это в крови… кровь-то она русская и есть, что вы с ней ни делайте. Говорил вам, китайца надо брать… а вы все… смирный, смирный, специалист хороший…

Ветер швырял мне обрывки фраз, я понял, что идут в мою сторону. Бежать, бежать сейчас, как-то плохо я подготовился, ничего с собой нет, только лыжи, даже еды никакой, некогда даже пересчитать патроны в ружьишке, а что считать, все равно не успею нигде запастись…

Бежать… конец света уже близко, вот он, в образе восьмерых солдат, идут ко мне… встал на лыжи, надо было потренироваться, когда вот так с места в карьер мчусь по сугробам, обязательно кувыркнусь где-нибудь… некогда…

Вспомнил что-то…

Боже мой…

Страшно…

Они уже близко, и непонятно, кого я боюсь больше, их или того, что лежит в снегу… боже мой… страшно вытаскивать из сугроба, страшно прятать за пазуху, говорят, вот так они и выпивают из человека душу… Ничего не случилось, экран мерзко холодил грудь, темные тени мелькали за соснами…

Главное, не упасть…

Бегом…

Боязно… кажется, что куда-то летишь… Странно устроен человек, и мечтает летать, и боится…

У-ух, в сугроб…

Скорей…

Главное — не бояться лететь — над сугробами, над тайгой, над миром…

Сердце бухало и бахало в каждой клеточке, морозный воздух жалил и жалил легкие. Когда останавливался, становилось только хуже, хотелось гнать и гнать вперед, только если буду гнать, точно упаду где-нибудь замертво. Схватился за пазуху — черт, потерял, потерял, а может, оно и к лучшему… нет, не потерял, вот он, экран, если я его только не разбил, не заморозил, не, не, не…

POWER

Экран оставался таким же темным.

Ну давай же… включайся…

В блестящем экране отражались черные сосны на белом небе… Ну конечно… эксплуатация при температуре не ниже стольки-то, хранение — не ниже стольки-то, это в теплом доме, уж никак не в ледяной тайге, где столбик термометра упирается в минус бесконечность.

Черт…

Ну давай же, вернись ко мне… Скворушкин, или как тебя там…

Прости…

— …с точки зрения мировой экономики… Ну чего тебе? Не боишься уже меня?

— Боюсь, — признался я.

— А зря… Соскучился?

— Я это… вентиль перекрыл…

Он изменился в лице.

— Это как?

— Это так… вы мне ночью сказали перекрыть… сказали, что это моя земля… я и подумал…

— Это ты круто… А они что?

— А что они… десант сюда пригнали, меня ищут, чтобы убить.

— Дурень ты… меня сначала надо было дослушать, потом действовать, теперь вот хлопнут тебя, как собаку, Россия ни с кем останется… Россия без русских… хороший лозунг… не для нас с тобой, конечно… Ну что приуныл-то, давай действовать будем… парень, вон там просека, давай-ка по ней до шоссе потихоньку, и на указатели дорожные посмотри… хоть узнаем, где находимся… а там я тебе одну штуку покажу… под землей… Устроим праздник с фейерверком… завтра утром ты будешь править великой державой.

Сердце разрывалось кровавыми клочьями — и все-таки я рванул на запад, к шоссе, из последних сил взлетая над землей на лыжах. И боязно было выронить плеер, и все-таки я не прятал его глубоко за пазуху — остаться одному, без мертвеца на экране, было еще боязнее.