Продам май (сборник)

Две шуршащие бумажки слепыми котятами ткнулись мне в руку.

– Вот так… где тут город ближайший, по карте посмотри…

– К югу отсюда китайский какой-то… Пен-Хой…

– Это раньше был Комсомольск-на-Амуре… ладно, не запоминай… иди, обменяй эти бумажки там на что-нибудь…

– На что?

– Эх ты, дурень! – он снова засмеялся, – что хочешь…

Его ответ испугал меня – я понял, что не знаю, чего хочу…

– Ну… за нас с вами и за черт с ними, – человек на экране поднял бокал.

– За нас, – подхватил я.

Сегодня был Новый Год – какой-то особенный, первый раз я отмечал Новый Год без Уинстона Джефферса, с новым хозяином, про которого я ничего не знал, даже не знал, дьявол он или не дьявол.

Он сидел перед роскошным столом в своем дворце в своем телевизоре, я сидел перед роскошным столом в своем доме, никогда раньше у меня не было на столе дорогого вина, и чего-то шоколадного, ароматного, он с экрана сказал – трюфели, и мяса, сочного, душистого, он в телевизоре хмыкнул и сказал: Это тебе не консервы…

– Вот теперь хоть на человека стал похож… – он смотрел на мой костюм, довольно кивал, – зря ты так шиканул, лучше бы зерна купил… ладно, шут с тобой, Новый год, все-таки… а оливье у тебя ничего получился, я смотрю…

– Теперь вы будете моим хозяином? – спросил я.

– Ты это брось… хозяина ему надо… Ты не собака, хозяина искать, что-то все века вы только и делали, что хозяина искали. Ты сам себе хозяин будешь… и всей земле этой. Править будешь.

– А я не умею… править.

– А никто не умел, все правили… ничего, справимся, если что, я подскажу… Технику закупишь, фабрики с тобой воскресим… тракторы, комбайны… дороги поправим, города… По-русски-то говорить умеешь? Что вытаращился… ничего, научу, а то что мы с тобой все на этом бизнес-инглише… Ты у меня еще Пушкина в оригинале прочтешь:

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа…

– Вот так… – он поднял бокал, – тут Президент выступать должен, запись тебе, что ли, показать… ладно, ты сам себе Президент… я тебе другой ролик пущу…

Он показал мне большие часы, они били полночь и звонили в колокола, и я вспомнил, что надо загадать желание, только не мог сообразить, чего я хочу.

Потом он показал мне ночной город, очень красивый, с башенками, куполами, красными звездами, я слышал голоса людей, умерших давным-давно, они пели что-то – очень красивое, на непонятном языке, наверное, это был русский.

За тусклыми окнами светлела заснеженная страна – которою я должен был владеть, которая всегда была моей, только я об этом не знал.

2011 г.

Споры

– …да проснешься ты или нет?

Как-кого черта… Выдергиваю себя из сна – по кусочкам, по кусочкам, по крупиночкам, как бы какой кусочек не забыть. Кто-то тормошит меня, сильнее, сильнее, сосед, что ли, какого черта ему от меня надо?

– Да проснись же!

Нельзя, нельзя так спящего трясти, так и душа не успеет в тело вернуться, и буду я здесь, а душа моя где-то там, там, среди звезд…

– Ну что, что такое?

– Да вставай же, – сосед приближается ко мне, бледный, перепуганный, – беда пришла.

– А, ну так чаю ей налей, – отмахиваюсь, – и семейный альбом покажи…

Проваливаюсь в сон, сосед вытаскивает меня, что ж ему еще нужно?