Продана криминальному авторитету

— Я поговорил с ними. Вот только что перед тем, как приехать. Они тоже опечалены, но понимают, что другого выхода нет. Брак должен состояться. Мы уже начали вести важные переговоры… о поставке товара. Совместными усилиями… Брак скрепит отношения. О свадьбе уже договорились. Ресторан за полгода вперёд заняли и всё остальное… Так что всё остаётся в силе. Анохин Арсений расстроен. Он надеялся понянчить внука уже через год, но теперь… имеем то, что имеем.

Отец Саида замолкает. Он как будто ставит точку в разговоре, а Саид соглашается. Речи Ахмедова-отца полны логики. Наверное, он прав. По-своему. Выгода для Ахмедов есть. Стопроцентная.

Вторым появляется мой отец. Вернее, его ведут под руки. Мне становится стыдно за отца. Его седые волосы всклокочены, рубашка вся мятая и залитая подозрительными пятнами, от него за километр разит спиртным. Мой папа не стоит на ногах и что-то пьяно бормочет.

— Убери! — громко требует отец Саида. — Приведите его в чувство! И уберите с глаз… Немедленно!

— Он тоже должен знать, — упорствует Саид.

— Очнись, сын. Он даже двух слов связать не сможет. Не позорь мою седую бороду перед уважаемыми людьми. Суньте его под ледяной душ. Вымойте. Переоденьте! Чтобы хотя бы ручку в руках держал… Потом, в конце черканет подпись. Всё, делайте! — командует грозно.

Саид, скрипнув зубами, соглашается.

— Доченька моя… — внезапно всхлипывает отец, пьяно смотря на меня. Почти ничего не соображает. — Прости меня… Прости… Я так тебя подвёл! Та-а-а-а-ак подвёл…

Отца уводят. Моё сердце разрывается от жалости. За него. Ведь он по-своему старался и хотел, как лучше. Теперь не знает, как быть, потому что потерял всё — и деньги, и своё имя, и… даже дочь.

Самым последним пребывает отец Елизаветы Анохиной. К тому времени, когда этот важный господин вплывает в комнату, в ней сидят даже юристы с пачкой бумаг. Это договор… понимаю я. Проклятый договор, который мне нужно будет подписать. Как будто своей кровью!

— Добрый день, — важно здоровается Анохин.

На пузатом господине натянут костюм сливового цвета в мелкую клеточку, в кармане — яркий жёлтый платок. Он движется важно и неторопливо. Садится, переплетая пухлые пальцы. На одном из них красуется толстое золотое кольцо с огромным рубином. Величиной с морскую гальку.

— Это Алиса Смирнова, — представляют меня отцу Елизаветы.

Он едва смотрит на меня, как будто просто комар мимо пролетел. Обращается только к Саиду и его отцу, сказав несколько предложений на их языке, чем сильно обрадовал мужчин. Все сразу раздулись, как павлины.

— Очень жаль, что так вышло, Арсений Николаевич, — горестно вздыхает Саид. — Но это никак не повлияет на моё отношение к вашей дочери. Она будет моей законной супругой. Я обещаю уважать её и заботиться.

— Хорошо, — соглашается Арсений. — Все мои мысли только о здоровье дочери. Но я рад, что это происшествие не помешало нашим планам…

Господи. Ещё один торгаш! Происшествие… Так он говорит об ужасной аварии, которая чуть не убила его родную дочь. Но отец Лизоньки рад тому, что доченьку удастся выгодно заложить даже в испорченном, неполноценном виде! Кошмар просто…

— Если нет никаких возражений, предлагаю ознакомиться с договором и приступить к его подписанию, — говорит один из юристов. Другие начинают разносить копии экземпляров договора всем собравшимся, чтобы ни у кого не было сомнений в искренности и правильности совершаемого действа.

Время становится, как резиновая тянучка. На меня никто не обращает внимания. Только прислуга обновляет чашку с чаем и приносит ароматную выпечку. Я смотрю, как мужчины читают договор, не торопятся ставить свои подписи, уточняют непонятные моменты у юристов и только потом переглядываются, кивая.

Мне хочется вскочить. Бежать. Куда глаза глядят. Проломить стены и просто вырваться на волю! Взорвать тут всё… чтобы не осталось даже стен в этом доме. Но из комнаты, полной важных мужчин, не вырваться. У входа дежурит охрана Ахмедова и Анохина.

Окно? Смотрю на него и на ресницах скапливатся слёзы. Вот бы вспорхнуть легко, как чайка, и улететь… Далеко-далеко! Чтобы меня никто не нашёл…

Но это лишь мечты.

Мне под нос суют договор и всовывают дорогую ручку Паркер. Галочками отмечены места, где я должна… расписаться.

На плечо ложится тяжёлая ладонь Саида.

— Подписывай, Лиса. Не ускользнёшь… — тихо, но внушительно говорит мне, испепеляя мощным жаром сильного тела, на мгновение прижавшегося к моему.

Пальцы дрожат. Подпись выходят корявой. Я как будто пишу чернилами из своей крови…

Я не чувствую себя живой. Из меня как будто выкачали всю кровь и оставили умирать. Арсений

Анохин важно поднимается и с довольным видом прячет договор в пухлый портфель. Напоследок он обнимает Саида и его отца, удаляется прочь с довольным видом. Он посвистывает себе под нос. Явно считает денежки в уме от выгодных сделок.

Не знаю чему именно он там рад! Его дочь в больнице. А меня не посвятили в нюансы сделки.