Продана криминальному авторитету

Не может быть у такого великой личности с простолюдинкой никакого будущего. Будущее уже распланировано на века вперёд. А планы я свои не меняю из-за того, что в мошонке жмет. Бред!

Отказаться из-за миллионов ради девочнки? Это глупость. Нереальная. Любви не существует. Желать привлекательную бабёнку — всего лишь инстинкт здорового самца.

— Доброе утро!

Я вламываюсь в спальню Алисы без стука. Тут же швыряю пальте на кровать. Дернувшись, она на ноги вскакивает от моего внезапного появления, прижимая к груди книгу.

Читала и почти задремала. Волосы растрепаны, глазки заспанные. Эта кукла кажется мне слишком милой, хоть и неряшливой. Напротив, отчего-то неряшливый вид заводит похлеще упаковки с виагрой, выпитой за раз. Как обычно член в штанах дергается, о боли врезаясь в ширинку, я незаметно его поправляю, бранаясь сквозь стиснутые зубы, потому что хочу сладкую сучечку двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году.

Жесть как хочется ее отжарить! Но бля, завтра свадьба. Лизе год врач выписал половое воздержание из-за серьёзной травмы. И как мне с этим жить? Мой питон хочет есть! Изголодался до такой степени, что яйца раздуло. Даже рукоделие не помогает. Вроде от спермы избавляешься, но голод все равно адский донимает.

— Что это? — кивком указывает на платье.

Лисичка уже заметно начинает округляться. Охренеть, это делает её ещё более желанной и сексуальной. Нет, животик по-прежнему плоский, мордашка у нее подрумянилась и сиськи стали просто огромные.

Это будет трудным испытанием, жить с ней в одном доме, имея под боком жену, и не трахнуть в один миг почти на глазах жёнушки, сорвавшись.

— Шмотьё твоё. На завтра.

— Для чего? — ресницами длинными хлопает.

— Ну не прикидывайся! Будто ты не знаешь. Свадьба завтра. Моя, — чуть тише, даже с какой-то грустью добавляю. — Ты приглашена.

Милое личико быстро пунцовеет. В больших кукольных глазищах грянул Апокалипсис.

— Не пойду! — резко повернувшись ко мне спиной, она книгу на кровать швыряет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Что ты сказала?

Этим меня бесить начинает.

— Я. Не. Пойду.

— Правильно. Ты побежишь! Как миленькая!

Шаг вперёд, за руку хватаю, сжимая тонкое запястье, на себя дёргаю, разворачивая.

Её большая лакомая грудь сталкивается с моей. Тесно к твёрдым мышцам прижимается. Слишком плотно. На девчонке надет лёгкий халатик, а под ним тонкая домашняя рубашка. Она без лифчика. Сосочки торчат как иголочки.

Ёб твою мать!

Стояк в штанах ноет и выпирает очень сильно. Он упирается в её ногу. Сейчас лопнет! Почувствовав трение твёрдости, Лиса краснеет похлеще переспелого помидора на грядке.

— Ты будешь делать то, что я прикажу! Или… — облизываюсь, сверкая черными глазами: — Я тебя заставлю! Но не словом, а делом.

Левая рука падает на её прямую, красивую спину. Алиса вздрагивает, охая. Ладонь скользит вниз. Секунда. Я властно хватаю её за попку, с силой сжимаю свою лакомую добычу. До синяков, мля. Не контролирую. Ибо невыносимо сильно хочу эту паршивку!

Что ж, не буду скрывать. У меня снова спермотоксикоз обострился. И он стал уже хроническим, когда в моей чёртовой жизни появилась ОНА.

Алиса пугается моих бесовских глаз. Особенно когда я зол. Я прекрасно знаю эту реакцию. Я наслаждаюсь этим ощущением, когда тебя бояться.

— П-пожалуйста, нет… — дрожит, слабея прямо на глазах.

А может не от страха дрожит? А от кайфа?

Могу поспорить на миллион, если я руку в ее трусики засуну и бутончик как следует пощупаю, то он весь в ее ароматной росе будет. Паршивка возбудилась! Я принюхиваюсь. Клянусь, запах её офигенный в воздухе как армейский пес чую.

Если мелкая не подчиниться, я буду её мучить.

Словами.

Или…

— Если хоть ещё одно “нет” сорвется с твоих дерзких губок, ты очень сильно пожалеешь, девочка моя, — хрипло рычу, бурные вздохи вырываются и самого горла. Как во время зашкаливающего перевозбуждения. — Я накажу тебя! Буду пороть! И воспитывать! Чтобы знала, кто твой хозяин! Чтобы смирилась наконец и покорной стала! Я такого не потерплю в своём доме! — ногой топаю.

Порку устрою! На полном серьёзе.

А потом наказание моё завершится пыткой долгими, частыми, мучительно невыносимыми оргазмами.

— Прекрати! Ты совсем уже спятил?! — задыхаясь.

Кусается, засранка. Вертит своим язычком, не думая. Играет с тигром, за усы его дёргает. Ну ничего-ничего! Я этот язычок с перчиком на кое-чем другом поверчу…

Замахнувшись, я отвешиваю смачный шлепок по сахарной жопке. Ухватившись за пышную булочку, жадно ее трепаю.

— Ай! Ай-й-й! Прекрати! — девчонка брыкается, но я её крепко держу. Как питбуль в добычу мёртвой хваткой вонзился, фиг кто отцепит, пока сам не захочу.

— А теперь быстро пошла платье напялила! — гаркнув на весь дом, я всё-таки её отпускаю.

На шаг назад отступаю, чувствуя себя как обычно, командиром и доминантом. Обожаю эти ощущения. Когда весь мир оказывается под тобой, а топчешь его сверху, доминируя.

— Ладно-ладно, только не щипай меня так больше! — обиженно булочку растирает, отпрыгивая на безопасное расстояние.