Продана (СИ)

Поездка к его дому дала мне возможность спланировать, что сказать. Я предпочитал жить за пределами городского хаоса, но папе нравилось обитать прямо в его сердце. Чертовски тупо, если спросите меня. Со всеми политическими связями, к которым отец приложил руку, окружающие правоохранительные органы так и искали возможность обеспечить неприятности.

До тех пор, пока папу не посадят, полиция будет на чеку. Для общества он был не более, чем местным бизнесменом, но в этом и был мой замысел. Он был умён. Независимо от своих подозрений, копы могли завтра вломиться в любой из его четырёх автосалонов, потребовать показать отчётные документы и ничего не найти. Ему помогало то, что в команде у него был бухгалтер-криминалист. Устав работать на правительство, он помогал скрывать все погрешности, утаивая их от любопытных глаз. Мой отец платил ему в три раза больше, чтобы каждая сделка выглядела чисто.

Мой брат, Миллер, не был настолько незаметным. Ставки на спорт скрывать труднее. У него было несколько стычек с полицией, но к счастью для него, умеем было несколько политиков, благодаря которым любые потенциальные проблемы исчезали. Миллер стал умнее после одного такого случая. Он ушёл в подполье на некоторое время, а вернувшись, создал систему, благодаря которой задняя комната бара больше не используется для приёма ставок. В последнее время он также помогал отцу в одном из дилерских центров. Я не мог отрицать, что бизнес был красивым прикрытием. Он был не настолько уж плохим.

Однажды я надеялся выйти из отцовского бизнеса, но мне не удалось бы достигнуть того, что у меня есть, без него. Взрослея, я хотел быть шеф-поваром в собственном ресторане, но реальность постучалась в дверь скоро после окончания кулинарной школы. Отец был настойчив в передаче бизнеса мне. Он обещал, что мне не придётся иметь дела с людьми, которые не платят — он оберегал меня от этого, — мне просто надо было собирать платежи. В итоге вышло так, что несколько людей отца присоединились ко мне, и то, что должно было стать моим сторонним делом, стало моей ответственностью — моей работой. Я взялся за это не с лёгким сердцем, но отец помог в осуществлении моей мечты, дав деньги для покупки ресторана. Я использовал прибыль от первого, чтобы купить два следующих. Моя мечта стала реальностью, но с условиями.

После того, как он заплатил за ресторан и кулинарную школу, я чувствовал себя обязанным. Я надеялся, что когда-нибудь это изменится. Но когда-нибудь — не сейчас.

— Эштон, привет, — он вышел из машины и похлопал меня по спине. — Что ты делаешь здесь?

— Просто бизнес.

Мы оба знали, о чём нельзя говорить в открытую. Это помогало нам спасать задницы от тюрьмы.

— Всё в порядке. Ты же знаешь, что бы это ни было, я помогу.

— Я знаю.

— Только позвони.

— Позвоню. Позже.

Двери распахнулись, открывая парадную дверь моих родителей, и я вошёл без стука.

— Мам? Пап?

Мама вышла из кухни в фартуке, в муке и с фирменной улыбкой.

— Эштон, что ты здесь делаешь?

Я наклонился и поцеловал её в щёку, когда она обняла меня.

— Мне надо поговорить с папой.

Она отступила назад и упёрла руки в бёдра.

— Хоть бы раз приехал просто, чтобы увидеть меня. Дай угадаю — бизнес.

Я засмеялся. Как бы много она не ворчала, мама знала, как всё работает. В конце концов, это был бизнес отца, который позволял ей жить так, как она любит. Тем не менее, это не означало, что она любила говорить об этом.

— Да, бизнес, но мне нужно поговорить и с тобой. Просто сперва надо поговорить с папой.

Она просияла.

— Я смогу с этим смириться. Буду на кухне, когда ты закончишь.

— Спасибо, мам.

Несмотря на то, что у неё были возможности нанять обслугу, моя мама предпочитала сама всё готовить. Она отказалась нанимать кого-то для работы на её кухне. Когда я вырос, она научила меня готовить различные блюда, и была тем, кто вдохновил меня пойти в кулинарную школу. Вот почему я должен был поговорить с отцом в первую очередь. Я знал, что в конце буду помогать ей там, как минимум час, перед отъездом.

Дверь кабинета была открыта, но я всё равно постучал прежде, чем войти. Большую часть времени я не желал знать, с чем имеет дело мой отец, ведь чем меньше я знаю, тем лучше.

— Пап?

— Эштон. Заходи, — он закрыл папку и опёрся руками на стол. — Как дела?

Обычно я бы закрыл дверь, но мама всё равно узнает обо всём произошедшем, так что в этом было малою смысла.

— У нас проблема.

Его глаза сузились.

— Неуплата? Ты знаешь, как с этим разобраться, — он отмахнулся от меня и открыл папку, закончив разговор.

— Больше, чем это, — я сел и стал ждать, пока он обратит внимание.

Папа поднял голову.

— Иисус Христос, Эштон. Чёрт возьми, разберись с этим. У меня своего дерьма полно.

Иногда шокировать моего отца было единственным способом привлечь его внимание.

— Доминик Толли не смог собрать наличные. Предложил продать свою жену, чтобы покрыть долг.

Отец резко вскинул голову.

— Что ты, блядь, только что сказал?

— Ублюдок предложил мне свою жену на три месяца, и дал понять, что она готова трахаться со мной каждую ночь, чтобы погасить его долг.