Продана (СИ)

Мне хотела спросить, зачем нужна на вечер сумка, но на сегодня я расстроила его уже достаточно. Бесшумно я вышла из машины и последовала за ним к Will Call, где он, зарегистрировавшись, направился к лифтам. Крепче ухватившись за ручки сумки, я поспешила дальше через холл, где не было ни одного сиденья, стараясь не отставать от него. Перед нами было около десяти дверей.

Часть закрытого клуба? Как он позволил себе это?

Доминик постучал в предпоследнюю дверь и принялся ждать. Тишина была тяжелой, и у меня возникло ощущение, что этот вечер не будет таким, как я думала. Я украдкой бросила взгляд на Доминика, стараясь держать голову наклонённой к полу. Его кожа была лишена цвета. Звучало глупо, но это было правдой. Чаще всего его щёки краснели от алкоголя, и, увидев его таким, я занервничала ещё больше. Его руки нервно дёргались по бокам, и он переминался с носков на пятки. Послышался шум с другой стороны двери, и он замер. Через несколько секунд дверь распахнулась, и показался парень, которого вы могли бы увидеть возле клуба проверяющим удостоверения личности подпрыгивающих идиотов, которые им не принадлежали. Его серая футболка была очень узкой, а мышцы такие огромные, что парень или принимал стероиды или жил в тренажёрном зале.

— Не стойте здесь и не держите дверь открытой. Или заходите, или убирайтесь.

Моё внимание привлек человек, сидящий в одиночестве в центре комнаты. Я сделала глубокий вдох и лёгкие обожгло. Воздух здесь был другой — ненасыщенный. Мурашки пробежали по всему телу, хотя температура не отличалась. Я сказала себе, что это глупо, хоть и имела врождённую способность чувствовать опасность. Эта способность несколько раз спасала меня от Доминика. Я всегда была в состоянии сказать, когда его настроение было хуже, чем обычно, и была ещё более осторожна. Чувство, которое проделало свой путь от сожжённых легких до основания моего позвоночника и сейчас оборачивалось вокруг моей груди, затрудняя дыхание, я знала, без сомнения — этот человек не был святым.

Доминик толкнул меня в спину, заставляя зайти в комнату. Я посмотрела на него, но он ничего не сказал и не объяснил, что происходит. Он схватил меня за руку и потянул вперёд.

— Я надеюсь, эта сумка означает, что вы принесли мне мой грёбаные деньги, — сказал парень в кресле, и впервые мне открылась возможность рассмотреть его; волосы тёмно-медового оттенка, зелёные глаза, которым контрастировали очки в тонкой чёрной оправе, умный взгляд, направленный на моего мужа.

Доминик поднял руки.

— Эштон, выслушайте меня минутку.

— Я так понимаю это означает, что у тебя всё ещё нет остальной части моих денег, — протянул мужчина, его слова были медленными и растянутыми.

Волосы на затылке встали дыбом, и я почувствовала чьё-то присутствие за своей спиной. Бросив быстрый взгляд через плечо, я увидела, что тот огромный, страшный парень стоит за Домиником, сузив глаза и скрестив мускулистые руки на груди.

— Дай ему шанс объясниться, Брок, — сказал Эштон, поднимая стакан с янтарной жидкостью к губам. — Я не думаю, что этот мудак настолько глуп, чтобы прийти сюда без моих денег и другого плана. Правда, Доминик?

— Нет… эээ, нет… конечно, нет. У меня есть, что предложить вам, — голос Доминика дрожал на каждом слове. Моя интуиция кричала на меня, что что-то не так. Я сложила руки за спиной, боясь, что Доминик увидит и отчитает меня.

О каких деньгах говорит этот парень? Мне было известно, что у нас задолженность по кредитной карте, но сколько именно я не знала. Доминик заботился обо всех счетах, потому что не хочел, чтобы я сделала ошибки.

Я отступила, когда Доминик толкнул меня, и споткнулась о ковёр.

— Я принёс товар.

Эштон рассмеялся, но этот звук не был дружелюбным.

— Товар? Что ты можешь дать мне, чего у меня нет, или я не смогу получить с моими деньгами?

— Мою жену.

Дёрнула головой в сторону Доминика. Я не могла его правильно расслышать. Он бы не продал меня. Я могла где-то напортачить, но я была хорошей женой. Я заботилась обо всех его потребностях и желаниях, или, по крайней мере, пыталась. Я не была столь худой, как он хотел, или такой красивой, но старалась компенсировать это в других областях.

Эштон снял очки и потёр глаза большим и указательным пальцами.

— Твоя жена. Ты разыгрываешь меня? — он поднял взгляд, возвращая очки на место.

Я стояла перед человеком, которого никогда не видела, и наблюдала за мужем, пытаясь понять что, чёрт возьми, происходит.

— Не тупи, Елена. Повернись, чтобы он мог рассмотреть тебя. Это вопрос жизни и смерти. Ты должна спасти меня, — прошипел Доминик.

В его глазах я видела страх, поэтому медленно повернулась, не зная, что делать.

— Какого чёрта, Доминик? Ты пришёл сюда, задолжав мне двести тысяч долларов, и хочешь, чтобы я взял твою жену вместо оплаты?

Двести тысяч.

Всё, что было в моём желудке, захотело вернуться обратно. Как мы могли заплатить такие деньги? Мою грудь сдавило. Мне казалось, что я задыхаюсь.