Проданная чернокнижнику (СИ)

Тишину комнаты нарушило громкое урчание моего живота. Нос щекотали дразнящие ароматы горячего завтрака. Отложив расческу, я вышла из-за ширмы и в несколько шагов оказалась у столика.

Слабость продолжала отступать. Однако отвоевывающему силы телу требовалась еда. Много еды. Будто зная об этом, Рагна принесла столько, сколько, пожалуй, хватило бы на двоих. Тарелка каши, добрый кусок мясного пирога, творог с ягодами, стопка политых медом оладий и полный чайник укрепляющего отвара. Поначалу я решила, что мне не одолеть и половины принесенных блюд. Однако, как оказалось, Рагна — а может, и Самаэль, отдавший приказ, — понимали мое состояние гораздо лучше меня самой. Потому что завтрак я съела. Весь.

Покончив с трапезой, взяла с кровати дорожное платье темно-зеленого цвета с цветочной вышивкой по вороту. Оделась, застегнула длинный ряд пуговиц, бегущих от воротника к середине груди. Заплела еще влажные волосы в тугую косу на плечо, обулась и вышла в коридор.

Внизу уже ждал Самаэль. Он галантно подал мне руку и, выведя на улицу, помог забраться в экипаж. Слуги заканчивали убрать вещи в дорожный кофр. Едва мы расселись, возничий щелкнул поводьями, и повозка тронулась.

Ехали мы довольно быстро. На обед остановились у небольшого гостевого двора. Самаэль укрыл меня тьмой, как тогда, после случая в дилижансе. Провел внутрь обедней и жестом указал на дальний стол. Без лишних слов я подчинилась. Сам чернокнижник задержался, чтобы сделать заказ. Причем, судя по всему, доплатил за срочность, потому что еду принесли нам едва ли не через пять минут. Покончив с ней, мы вернулись в экипаж и продолжили путь, чтобы в следующий раз остановиться уже глубокой ночью.

Несмотря на долгий путь, чувствовала я себя неплохо. Спина, конечно, немного ныла, но не так, как бывает после городских дилижансов. Самаэль помог выбраться на улицу, предварительно вновь укрыв плащом тьмы, потом провел внутрь нового гостевого двора. Этот выглядел больше и, как мне показалось, дороже того, где мы останавливались на обед.

Самаэль взял две комнаты, соединенные смежной дверью. Хозяин двора предлагал заменить их просторной мансардой, рассчитанной на двоих. Начал даже что-то говорить об особой атмосфере уюта и романтики, созданной там его женой. Однако холодный голос Самаэля прервал поток информации. Мужчина испуганно замолчал на полуслове, весь как-то сжался и уже без лишней болтовни поспешил передать нам ключи. Потом оббежал стойку и лично проводил к нужным комнатам. А еще через несколько минут худенькая девушка лет шестнадцати, явно работающая здесь, принесла нам поздний ужин. Самаэль, как я услышала из-за двери, отказался от угощения. Я же не нашла в себе сил этого сделать.

На удивление спала я хорошо. Проснулась рано, от требовательного стука в смежную дверь. Быстро умылась, оделась и вышла в коридор, где меня уже ждал Самаэль. Спорый завтрак, звонкие монеты, ссыпавшиеся в сухие, испещренные морщинами руки хозяина гостевого двора. И снова в дорогу.

Разговаривали мы мало. Несколько раз Самаэль просил сесть рядом, чтобы изучить артефакт. Я в такие моменты почти не дышала и глядела только в потолок. Почему-то прикосновения Самаэля будоражили. А хуже всего то, что скрыть это мне не удалось. Иначе как объяснить, что Самаэль вновь касался меня без перчаток? Его пальцы скользили бесстыже уверенно по моей коже, очерчивали края бархатной ленты, спускались к яремной впадинке, которой едва касался каст сапфира. От этих прикосновений все внутри меня сжималось. То ли в напряжении, то ли в предвкушении. Слишком запутанные и незнакомые прежде эмоции, чтобы суметь в них разобраться.

Второй день пути мало чем отличался от первого. Мы вновь остановились лишь дважды: на обед и на ночь. Я уже решила, что и третий день выдастся непримечательным, но ошиблась. Это стало понятно, едва днем вместо обычного обеда Самаэль заказал комнату. Одну на двоих.

Я растерялась, не понимая причин для подобного, однако послушно поднялась следом. Огляделась, опустилась в единственное кресло и вопросительно посмотрела на Самаэля. Тот тихо хмыкнул, взмахнул рукой, снимая с меня плащ наведенной тьмы. Дождался стука в дверь и впустил молодую женщину в темно­сером платье работницы. Едва она вошла, Самаэль запер дверь. Забрал поднос, отставил его на стол, даже не удостоив еду взглядом. Вместо этого он смотрел на меня. Смотрел внимательно, я чувствовала. И все во мне напряглось от дурного предчувствия.

Хватило нескольких секунд, чтобы понять, что он задумал. В душе похолодело. Однако не успела я попытаться его отговорить, как Самаэль приказал:

— Посмотри на нее, Эвелин. Посмотри ей в глаза.

Глава 26

Я не пошевелилась — так и глядела в живую тьму чернокнижника. Открывалась ему, давала увидеть мои сомнения и страхи.

—      Я рядом, Эвелин, — произнес он твердо. Судя по тону, Самаэля сомнения не терзали. Он повернулся к служанке и достал несколько золотых монет. — За ваше участие в нашей забаве. И за молчание.