Проданная чернокнижнику (СИ)

—      Видела. В первый раз мельком в самом начале нашего знакомства, второй — совсем недавно. Когда тьма начала рассеиваться.

—      А сейчас? Его тьма, какая она?

—      О чем…

—      Эвелин, ответь!

Я посмотрела на Самаэля. Вгляделась в морок под капюшоном, различила линию подбородка и чуть приоткрытых губ.

—      Эвелин!

Пальцы Айрис дрогнули, когда она сильнее сжала мою ладонь.

—      Она тает. Ослабевает вместе с Самаэлем.

Айрис шумно выдохнула. Отпустила меня и, запрокинув голову, тихо засмеялась. По ее щекам побежали слезы.

—      Ослабевает, — повторила она, будто не веря. — Пожирая чернокнижника, тьма набирает силу. Она непроглядна, Эвелин. Знаешь, что вижу я, когда смотрю на Самаэля? Черную бездну, живую и пугающую.

— Но… как же тогда?..

— Только чернокнижники способны видеть сквозь тьму, — Айрис снова посмотрела на меня. — Они и их избранницы.

Глава 40

Я еще пыталась осознать смысл последних слов, а Айрис уже действовала. Отобрала у меня шкатулку и принялась с нетерпением выискивать что-то среди украшений и монет. Выругалась себе под нос, захлопнула крышку и впихнула мне в руки шкатулку. Сама же развернула кресло к выходу из комнаты и крикнула Рагну. Еще недавно слабый голос вновь зазвучал твердо. Пальцы Айрис больше не дрожали, лицу вернулись краски.

—      Да, госпожа, — Рагна поклонилась, перешагивая порог.

Я спешно опустила голову, пряча взгляд. Вредить Рагне своим даром я не хотела.

—      Приведи ко мне Кьелла и Кнутта. Сама тоже держись рядом.

—      Как прикажете, госпожа. И… госпожа? Бьер просил передать, что к поместью движутся люди. Дюжины полторы, не меньше…

Дыхание на миг перехватило. Имперские гончие? Уже почти здесь?

—      Спасибо, Рагна, — в отличие от меня, на лице Айрис не дрогнул ни один мускул.

—      А теперь приведи Кьелла и Кнутта. Живее.

Поклонившись, Рагна поспешно вышла из комнаты.

—      Айрис? Что ты задумала?

Стремительная перемена в ее настроении и нездоровый азарт, вспыхнувший в глубине серых глаз, пугали.

—      Спасти брата.

—      Но…

—      Ты не поняла? — она повернулась ко мне. — Эвелин, ты избранница тьмы! Одна на миллион! И теперь Самаэль не умрет, ты спасешь его!

—      Что? Но как?

—      Без понятия. Уверена, когда придет время, ты сама поймешь.

—      Какое время? Айрис, очнись! Если бы я была избранницей тьмы, проклятие бы не пробудилось. Я хочу помочь. Правда хочу! Но я ничего не могу сделать. Самаэль уми…

Звонкая пощечина обожгла щеку. Я вскрикнула и прижала ладонь к пылающей

коже.

—      Не смей говорить, что мой брат умирает! Что бы с ним ни происходило, он не умрет. Ты не позволишь этому случиться. А если позволишь… — холодный взгляд впился в меня иглами, — … клянусь, я заставлю тебя пожалеть об этом. Достану на этом или с того света, но не оставлю в покое. Самаэль все, что у меня есть. И я не позволю ему умереть. Поэтому, будь так добра, помоги мне.

Я не успела спросить, чего именно Айрис от меня ждет, — в комнату вошли двое рослых слуг. За ними, семеня, прошмыгнула Рагна.

—      Кьелл, немедленно перенеси моего брата в лабораторию. Эвелин ступай с ними. Кнутт и Рагна останутся со мной.

Самый крупный из мужчин тут же направился к Самаэлю. Поклонился ему, Айрис и, подхватив Самаэля, вышел за дверь. Я замешкалась. Что-то в поведении Айрис мне не нравилось. Этот непонятный азарт во взгляде, эта странная решимость в голосе. Откуда они появились? Нет, она что-то задумала. Понять бы еще — что?

—      Эвелин! — резко окликнула Айрис. Поймала мой взгляд и улыбнулась — устало, будто на секунду опустив внутренние щиты. — Позаботься о нем. Если его тьма выбрала тебя — значит, ты особенная. Не для мира. Для Самаэля.

—      А ты?

—      Я скоро присоединюсь, не переживай. А сейчас иди. Ты нужна ему.

Еще секунды две я медлила. Потом все же кивнула и выскочила за дверь.

Кьелла я нагнала на лестнице, ведущей в подвал. Отстала на полшага и послушно, будто утенок за мамой-уткой, прошла до лаборатории. Стоило нам войти, как по всему помещению зажглись светильники.

Помещение оказалось неожиданно просторным. Почему-то подсознательно я готовилась увидеть небольшую каморку. В подвале таких было три. Когда мы шли я успела заметить их сквозь приоткрытые двери: маленькие темные комнатки, заставленные коробками и ящиками.

Но лаборатория Самаэля удивила. Она легко вместила в себя три больших стола, заставленных какими-то приборами. Некоторые с мерным щелканьем проворачивались вокруг оси, другие оставались неподвижными. На высоких латунных ножках замерли увеличительные стекла, идущие друг за дружкой, словно бусы. У основания — самые большие, а чем дальше, тем меньше диаметр и толще ободок.

За стеклянными дверцами шкафов виделись десятки коробок и ларцов, высились узкие тубы. На широком комоде лежал ворох бумаг, исчерченных схемами и непонятными символами. У дальней стены нашелся темно-зеленый диван. Судя по всему, Самаэль иногда задерживался за работой допоздна.