Проданная Луна

— Пленочный индикатор, который был на муже во время аварии, показал дозу около пятисот пятидесяти рентген. Но, может быть, этот метод неточен, профессор? — произнесла Роберта с надеждой. — Я так срочно выехала на аэродром, что не могу сообщить вам более точных сведений.

Наступило тягостное молчание, особенно томительное для Роберты. Ренар не знал, что ответить женщине, смотревшей на него глазами, полными надежды. Он думал о многих осложнениях, которые вызовет этот случай.

Видя его раздумье, Роберта встревожилась.

— Умоляю вас, профессор, помогите ему, — воскликнула она. — Самолет вылетает на рассвете.

— Не волнуйтесь, мы еще располагаем временем, а пока вам необходимо отдохнуть перед тем, как отправиться в обратную дорогу. Я оставлю вас на попечение жены. Сейчас я ее позову. Мне же нужно хорошо продумать, в состоянии ли я помочь вашему супругу.

Ренар вышел озабоченный.

— Ну, что там за таинственная посетительница? — поинтересовался Гонсало, когда на веранде появился профессор.

Ренар рассказал о случае в Сан-Луи и о своих колебаниях.

— Это первое испытание комплексина на человеке произойдет в необычных условиях, — сказал он. — Мы не вводили еще препарат после облучения.

— Ты считаешь, что после облучения действие его будет неэффективно? — спросил Гонсало.

— Во всяком случае, эффект будет значительно слабее. Дело в том, что в этой болезни, по-видимому, решающее значение имеет так называемый «латентный период», то есть промежуток времени между исчезновением первичных и появлением вторичных симптомов лучевого заболевания. Надо полагать, что тогда и начинается интенсивное образование токсических веществ. Поэтому, если ввести препарат до облучения, то организм, подготовленный заранее к компенсаторным процессам, будет бороться успешнее.

— Как бы там ни было, мне кажется, надо помочь пострадавшему, — произнес Гонсало. — Тебе или лучше Педро следует вылететь в Сан-Луи.

Ренар прошелся в мучительном раздумье несколько раз по веранде. Наконец лицо его приняло решительное выражение.

— Ты прав, Луис, капитуляция или борьба. другого выхода нет! Да, я не имею права отказать в помощи. Завтра я ожидаю приезда Барроса и вылететь не смогу. Полетит Педро, — решил Ренар и пошел в кабинет вызвать по телефону своего помощника, жившего поблизости на территории института.

С Педро Гарретом Ренар работал много лет. Будучи еще техническим работником, Педро сдал экстерном экзамен за три курса медицинского факультета. По протекции Ренара Педро был зачислен в списки студентов университета, с условием не посещать общих лекций.

Накануне войны он блестяще окончил медицинский факультет, получив диплом врача. Во время войны Педро был призван в армию и служил в качестве военного врача в одном из фронтовых госпиталей. Вскоре после окончания войны его демобилизовали. До сих пор в памяти Ренара сохранился день, когда Педро еще в форме военного врача явился к нему и заявил о своем желании работать в его клинике.

В это время Ренар разрабатывал широкий план исследований лучевого заболевания. Ему нужен был надежный помощник, не боящийся черной работы и опасности радиоактивных излучений, бескорыстно преданный науке. А Педро был именно таким человеком. Вот почему его предложение было принято охотно.

Высшее начальство очень неодобрительно отнеслось к выбору Ренара. «Настоящий альбериец обязан всегда указать негру его место, если он не желает допустить коммунизма в Альберии». Однако авторитет ученого был слишком велик, чтобы кто-нибудь решился открыто высказать ему осуждение.

Нет ничего удивительного, что между Ренаром и Педро установились отношения безграничного доверия и полного взаимопонимания. Ренар полюбил всей душой способного и самоотверженного молодого ученого. Не приходится и говорить, что Педро платил ему тем же.

Педро вел самостоятельно почти всю экспериментальную работу. Он проводил дни, недели и месяцы в душной лаборатории, пропитанной запахами животных и реактивов, рискуя подвергнуться опасному воздействию радиоактивного излучения. С поразительным упорством этот исполин мог часами сидеть, согнувшись над микроскопом, повторяя один эксперимент за другим. Если бы не категорическое запрещение Ренара, он, не задумываясь, подвергнул бы себя смертельной дозе облучения, чтобы испытать действие препарата.

Вскоре явился Педро, и Ренар коротко рассказал ему о случившемся и о своем решении опубликовать материалы исследований по комплексину в нейтральной стране.

— Нам нужна твоя помощь, Луис, — обратился Ренар к Гонсало. — За последние годы я убедился, что вы, коммунисты, действительно боретесь за мир, и потому я доверяю вам наше открытие. Ты заберешь, Луис, сегодня же всю техническую документацию и рецептурные материалы. Я решил дать согласие на проведение опыта с осужденным Бичером, и все материалы необходимо доставить на Женевскую конференцию. Как только результаты опыта станут известны, Педро приедет к тебе и передаст мой доклад с описанием этого решающего этапа нашей работы.