Проданная невеста

– Случайно я нашёл и прочёл, когда здесь прятался. Спасибо дяде Долмату, что обучил меня грамоте! Это расписка твоей тётки о получении за тебя двести двадцать таньга. Я заберу её и уничтожу, сожгу на костре, а пепел разметаю. Без неё Мирзо-бай не сможет требовать тебя обратно. Да и ему будет не до тебя! Он плохо понимает, что с ним происходит, уже не уверен в своём уме и здоровье. При этом ему нужно следить за домом и лавкой одновременно. Не поймёт, куда ты делась. Никто ему не поверит, что ты убежала домой. Он же не знает, что мы с тобой знакомы, и одна бы ты до кишлака не добралась. Там он искать будет не в самую первую очередь. Если даже и примется за поиски. Но и в таком случае не сможет доказать, что купил тебя, расписки у него не будет.

При каждом его слове Мавджигуль расцветала, а в конце стала смотреть на Джамшеда лучезарными глазами. Он заключил:

– Так что собирайся и идём!..

Когда впереди показались городские ворота, юноша вспомнил о нищенке и направился к старому карагачу, сказав девушке:

– Я должен попрощаться с одной старой женщиной, она хорошо относилась ко мне и давала хорошие советы… Но где она?

На привычном месте нищенки не оказалось. Растерянно застыл на месте:

– Она всегда сидела здесь, когда я проходил. Видел её каждый день.

Пробегавший мимо мальчишка услышал его слова и выкрикнул:

– Нищенка умерла. Вчера её похоронила!

– Какая жалость, – только и сказал юноша.

Постоял, двинулся дальше, но что-то вспомнил и остановился. Сказал спутнице:

– Давай немного отдохнём под карагачом.

– Я не устала.

– Знаю. Но так надо.

Мавджигуль перечить не стала.

Сам он присел на толстый корень дерева, а девушку расположил перед собой, шепнув:

– Сиди так, прикрывай меня.

Джамшед помнил слова нищенки, что если он её здесь не застанет, то пусть пороется между корнями. Хорошо пороется!

Огляделся по сторонам, улица оказалась безлюдной. Сгрёб в сторону листву и мусор, под ними земля оказалась довольно мягкой…

В это время в городских воротах показался всадник в доспехах с саблей на боку, подгоняющий камчой своего вороного иноходца. На попадавшихся по пути горожан он не глядел, не обратил внимания и на Джамшеда, сразу же принявшего вид отдыхающего человека. Всадник спешил, несомненно, по каким-то государственным делам: наверное, его послал с каким-то важным посланием к местному беку, а потому гонец хлестал камчой коня даже уже оказавшись в городе…

Только юноша собрался продолжить своё занятие, как вдали показалась группка дервишей во главе со своим шейхом, который был одет чуть лучше своих спутников, имевших очень пыльные, затёртые халаты, краски которых давно выцвели на солнце и уже почти не различались. Только шейх имел на голове чалму, белоснежная кисея которой давно стала серой, а его спутники имели драные шапки, тюбетейки и непонятные головные уборы.

Мало кто из них бросил взгляд на скромно одетого Джамшеда и сидящую рядом девушку с полузакрытым лицом.

Направлялись дервиши в ханака – суфийскую обитель, около которой часто пробегал со своим бурдюком юноша в свою бытность водоноса. Она находилась в нескольких кварталах от городских ворот. Шейх приведёт их туда меньше, чем через десяток минут.

Джамшед незаметно попросил Мавджигуль продолжать изображать отдыхающую, что она и сделала, ибо в город въехала арба, которую тянул серый понурый осёл. Воз казался непомерно большим, ибо состоял из множества хурджинов, хума, набитых чем-то мешков, а рядом с ними восседал сильный мужчина с подростком. Видимо, это был его сын, которого он взял с собой. Тот с любопытством осматривался по сторонам с широко открытыми глазами, даже забывая жевать кусок кунжутной халвы, которую держал в руке. Огромные колёса вращались, арба скрипела, а осёл тащил всё это с превеликим старанием.

Когда арба проехала, Джамшед продолжил осторожно копать дальше, отсыпая глину в сторону. И вот на свет появилась грязная, но прочная дерюга, в ней был плотно набитый монетами небольшой, но увесистый мешок. Тайком показал его Мавджигуль и переложил в суму, а затем снова засыпал землёй ямку, прикрыв сверху бывший тайник мусором, листвой и травой.

Некоторое время посидел, затем вполголоса произнёс:

– А я даже не узнал её имени. Теперь же и спросить не у кого. Потом я расскажу тебе о ней. Да будет с ней милость всевышнего!

После этих слов Джамшед поднялся, взвалил на плечо тяжёлую дорожную суму и отправился дальше с лёгким сердцем и надеждами на счастливую жизнь, держа за руку свою красивую спутницу.