Проданная невеста. Наследник корпорации

В первый раз я не ответила. Просто стояла, пытаясь выпутаться из ощущения, что это сон.

Руслан остановился и долго дышал на губы.

— Ну что же ты, — прошептал он. — Ты меня не любишь?

Я молчала, опустив взгляд на его влажные губы. Лишь бы в глаза не смотреть.

— Меня скоро заберут. Просто скажи да или нет. Уже ведь без разницы, так? Это ничего не меняет. Просто скажи, чтобы я знал.

Я ощутила, как по щеке катится слеза.

Вспомнила, как он побежал за мной через поле и сбил на землю. Как холодно нам был лежать. Я с тех пор знала, что он ко мне неравнодушен. Не умом, а понимала сердцем. Когда Руслан попытался поцеловать меня второй раз, я ответила, положив ладонь ему на затылок. Несколько раз поцеловала теплые губы, и разорвала поцелуй. Смотрела, глядя шелковистые волосы пальцами — слегка, чтобы его не поощрять. Просто не смогла удержаться. Он потянулся — я не разрешила новый поцелуй, положив пальцы на губы и частично — на шрам на щеке от ножа брата. Руслан сглотнул, и кадык дернулся.

— Я беременна от Зверя, — напомнила я. — Слышишь?

— Мне все равно, — хрипло прошептал он.

Зверю тоже было все равно. Детей они делят пополам, как все свое.

Он меня не отпускал, держал лицо в ладонях и дышал то в щеку, то на губы, словно примерялся к новому поцелую. Я подумала, что стоим мы на том же самом месте, где он поцеловал меня в первый раз. Внизу мерцали огни мегаполиса — проклятого города дождей. Он все прежний, это мы, люди, уже другие.

— Я давно забыл про деньги. В тюрьме они мне не понадобится. Там мне нужны ребенок и ты, Лилия. Я хочу знать, что смогу к тебе вернуться когда-нибудь. Любишь или нет? — снова прошептал Руслан.

— Ты же знаешь, что да, — произнесла я.

Он вдохнул и после секундной задержки, поцеловал меня в последний раз. То, что он последний я почувствовала. В завершении ткнулся губами в скулу, и застыл.

— Со Зверем поговорю сам, — шепчущие губы щекотно задевали щеку. — Дождись меня, ладно?

— Дождусь, — ответила я.

Руслан отпустил меня, спустя время: задыхающуюся от поцелуев, горячую, в слезах. Я прижалась мокрым лицом к его груди, повернув голову, чтобы видеть город. После внезапного признания я чувствовала себя оглушенной.

Как будто у меня есть выбор, ждать или нет.

Я просто останусь здесь, в своем доме, со своими детьми. И когда он вернется, он и станет моей семьей, как я хотела. Это был просто способ выбора — остаться нищей, голой, такой же, как когда-то я пришла из своих трущоб и посмотреть, кто меня не оставит. Просто, как подбросить монетку.

За Русланом пришли в шесть утра. Он открыл сам. За дверью стоял начальник полиции, главный прокурор и несколько человек в чинах.

— Руки за спину, — попросил начальник полиции, тщательно отводя глаза.

— Почему за спину? — спросила я. — Он же не сопротивляется.

Прокурор, заметив меня, с уважением кивнул. А Руслан был прав. Я стала уважаемой женщиной в городе.

— Тогда перед собой, — сказал полицейский.

Руслан, чисто выбритый, в свежем костюме, выставил перед собой руки и позволил себя сковать. Взглянул на меня.

— Помни, что обещала.

Он ушел без дальнейших слов. Просто вышел за дверь, она захлопнулась и все, что оставалось дальше — общение через адвоката и частые появления Руслана в новостях. Оборвавшийся роман, у которого не было начала, только мои слезы и страх. Все остальное мне предложили получить через двадцать лет.

Началась долгая борьба за него.

Ко мне приехал Ник, чтобы поддержать, он сам улаживал дела с адвокатом и прочими делами, полностью взяв на себя обязанности Руслана, и дал мне спокойно доносить беременность.

Им удалось доказать, что Руслан был вынужден бежать из заключения из-за риска для жизни. Удалось доказать и подкуп, попытку убийства в тюрьме — остались записи камер, показания свидетелей, которые подтвердили, что Маре действительно подкупил сотрудников тюрьмы. Вынужденное убийство одного из исполнителей признали самозащитой.

После этого я немного успокоилась.

Он вернулся отбывать срок без изменений. Адвокат бился, доказывая, что и убийство Девина было вынужденной мерой, но я знала, что здесь он ничего не сделает. Слишком дерзким оно было.

Я занялась нашим сыном, беременностью и Зверем.

Руслан поговорил с ним сам, как и обещал. Я думала, он что-то мне выскажет насчет того, что любила его, а оказалась с его братом. Но он воспринял это абсолютно спокойно, поделив меня, как и все остальное — своих рабов, имущество, детей, женщин. И я даже была рада, потому с этого момента между ними закончилась война.

— Девочка! — обрадовала меня Ясмина на обследовании.

Зверь усмехнулся, рассматривала изображение на экране. Малышка била ручками.

— Принцесса, — сказал он то ли обо мне, то ли о будущей дочери.

— Счастье-то какое, — заохала Вика, так улыбаясь, словно это она принесет потомство в эту семью, хотя кто знает, может, со временем так и будет. Они с Ником все еще встречались.

Рожала я в частной клинике, со Зверем, Ясминой и под контролем охраны. Малышку — своего первого ребенка — он сам взял на руки, заглядывая в сморщенное лицо с огромными глазами.