Проданная Польша: истоки сентябрьской катастрофы

Восстание началось в ночь на 17(29) ноября 1830 г. с нападения на дворец Константина. Вместо того чтобы подавить мятеж в зародыше, Великий князь бежал из Варшавы, уведя с собой русский гарнизон и распустив преданные России польские полки. 13(25) января 1831 г. спешно собранный Сейм объявил о лишении Николая I престола «польского царя». 18(30) января было создано национальное правительство Польши во главе с Адамом Чарторыйским, которое потребовало от России отдать территории Белоруссии, Украины и Литвы. Началось формирование повстанческой армии, достигшей 80 тыс. человек при 158 орудиях.

* * *

18 ноября 1830 г. Варшава перешла в руки повстанцев. С небольшим русским отрядом наместник ушел из-под Варшавы и покинул Польшу, бросив на произвол судьбы верных России поляков — многих из которых мятежники потом безжалостно казнят. Немногие сейчас в России помнят, кто такие «ноябрьские мученики» — а ведь эти офицеры и генералы своей жизнью заплатили за верность присяге! Увы, нынешняя Россия не помнит тех, кто был верен ей до конца…

Мощные военные крепости Модлин и Замостье были сданы мятежникам без боя. Через несколько дней после бегства наместника Царство Польское оставили все русские войска.

Наместник Константин Павлович

Административный совет Царства Польского был преобразован во Временное правительство. Сейм избрал главнокомандующим польскими войсками генерала Ю. Хлопицкого и провозгласил его «диктатором». Более радикальные участники восстания во главе с Иоахимом Лелевелем создали Патриотический клуб, который выступал против любых, самых робких, попыток все же решить дело миром и как-то договориться с царскими властями. Правда, генерал Хлопицкий поначалу все же совершил определенные действия по нейтрализации последствий мятежа — он закрыл Патриотический клуб, а затем отправил делегацию для переговоров с Николаем I. Император, надо сказать, также вначале не стремился к кровавому подавлению восстания — его гораздо более изумила польская неблагодарность.

Когда уполномоченный Хлопицкого Вылежинский приехал в Петербург, Николай I заявил: «Конституция в том виде, какою я нашел ее при вступлении моем на престол, и каковою она была завещана мне моим братом, императором Александром I, эта конституция мною неизменно и строго сохранялась без всяких изменений. Я сам отправился в Варшаву и короновался там королем польским; я сделал для Польши все то, что было в моих силах. Конечно, может быть, в некоторых учреждениях царствa польского и были некоторые недостатки, но это не по моей вине, и следовало это понять, войдя в мое положение, и иметь ко мне больше доверия. Я всегда желал добра больше и, несомненно, сделал все для ее блага». Император отказался принять «мятежных подданных», и делегация вернулась из Петербурга ни с чем. Это вызвало отставку Хлопицкого. Возобновивший свою деятельность сейм под влиянием восстановленного Патриотического клуба провозгласил низложение (детронизацию) царя в январе 1831 г.

Органом польской исполнительной власти стало «Национальное правительство» («Жонд народовы»). Во главе его стояли князь Адам Чарторыйский (во времена оны — близкий друг Александра I, между прочим! К тому же занимавший в 1804-1806 гг. пост министра иностранных дел России) и другие аристократы. Новое правительство объявило войну царской России. Заметьте — не Россия начинает эту войну, а польские инсургенты! И знаете, с какими целями? Восстановление власти Речи Посполитой над всеми территориями, некогда в нее входившими! Стремление к достижению прежних границ Царства Польского и к присоединению, прежде всего, Литвы «стало одним из главных факторов ноябрьской революции». Ключевым пунктом этой «польской революции» было не освобождение от власти России — власти более чем условной. Главным для вождей этого мятежа был захват литовских, белорусских и украинских земель. Депутация сейма потребовала, чтобы к Царству Польскому были присоединены белорусско-литовские и украинские земли, а польское государство было восстановлено — ни много, ни мало — в границах 1772 г.! Такой наглости русские давненько уже не видали!

На самом деле восставшие поляки не хотели свободы для себя — они хотели рабства для других!

И поэтому проиграли.

И поэтому НЕ МОГЛИ НЕ ПРОИГРАТЬ!

* * *