Проданная в рабство

Очнулся Михаил, сплюнул кровь, прямо на пол после того, как прокашлялся и жалобно простонал:

– Мать, она больная на всю голову, пусть валит!

– Мать? – я удивленно вскинула брови, уставившись на Жози, лицо ее вдруг стало печальным, взгляд моментально потух. Видимо настал момент подавать занавес, не дожидаясь аплодисментов.

– Убирайся! – проскрипела она недовольно. – И если вздумаешь жаловаться на нас кому-нибудь, клянусь Богом, я…

– Прощай, сестра! – прервала я ее бесцеремонно, несмотря на уроки Джамили выслушивать собеседника до конца, даже если он говорит ересь. Я уходила, не оглядываясь, с огромным грузом на сердце. Все шло совсем не так, как мне хотелось, мечталось, грезилось… Я начинала сожалеть, что вообще приехала в Россию.

Глава 6 Невеста для шейха

– Забудь о родине! Теперь она здесь! Строй свое счастье, не оглядывайся, Айсу! Хочу тебе напомнить: ты дала клятву, – отчитывала меня Джамиля. Кто-то из моих «сокамерниц» нажаловался, что я проплакала почти до утра. Мне снилась мама, и я захлебнулась своей тоской. Я «отбыла» пять лет в доме невест и уже свободно балакала на арабском языке, пела, танцевала, шила и готовила, то есть умела делать почти все, чтобы стать образцовой спутницей восточного мужчины. Римма давала мне эксклюзивные уроки готовки и подкармливала вкусностями.

Я стала основной помощницей в ее маленькой империи и приходила на кухню ежедневно. Она договорилась с хозяйкой, что кроме меня никто из воспитанниц не будет болтаться под ее ногами. Я случайно услышала их с Джамилей разговор через открытое окно.

– Чем она тебя привлекла? – спросила хозяйка «дома невест» со смехом.

– Она меньше всех меня раздражает, – прозвучал исчерпывающий ответ.

Кто-то заметил, что у нас с кухаркой теплые, дружеские отношения (хотя я уверена, что кому-то удалось узреть, что мой рацион питания немного отличается от меню остальных жительниц), я получила неприятную кличку «Дочь свиноматки». Это звучало еще ужасней, чем «Скарлатина» и оскорбляло сразу двух человек. Я не пожаловалась Римме, но когда она это узнала из другого источника, пришла в ярость.

– Не ужинай сегодня! – шепнула она, когда моя смена завершилась.

Я покушала тайно на кухне, а за общим длинным столом в специальном помещении для трапез воспитанниц к еде не притронулась, сославшись на боли в желудке. Почти до утра у туалета толпились юные жительницы «дома невест». Их пронесло так, что почти все нагадили в собственные шаровары, и на следующий день была объявлена большая стирка и уборка. Джамиля сразу поняла, в чем дело, и занялась расследованием причин не самого жестокого, но весьма неприятного наказания. Римма объяснила, в чем дело, и вопрос был улажен. А мне объявили бойкот, потому что я спокойно отдыхала в своей постели и почти не просыпалась, пока остальные мучились от жуткой диареи. Воспитанницы делали вид, что меня не существует. Я не боролась за их внимание и почти все время проводила на кухне. Произошедшее мы с Риммой не осуждали, но я почувствовала, что этот инцидент скрепил нашу дружбу, она начала относиться ко мне намного лучше и почти не ругала.

– Что происходит, когда девушка выходит замуж? – мучила я расспросами свою великовозрастную подругу. Возможно, это было неуместно, но обратиться с подобным вопросом мне было больше не к кому.

– Ты хочешь узнать, что происходит вообще или с такой, как ты? – уточнила Римма. Мы были на заднем дворе возле знаменитого окровавленного пня.

Не зная его истинного предназначения, жительницы «дома невест» придумали легенду, будто на нем отрубали головы тем девушкам, которых отвергли женихи три раза подряд. Я с опаской шла за поварихой, боясь, что со мной что-нибудь случится (вдруг Джамиля приняла решение избавиться от нерадивой жительницы, которая имеет отношение к массовому поносу). На пне действительно лишали жизни, но не людей, а куриц.

Я без страха наблюдала, как Римма отрубала головы птицам. Она крепко держала за ноги трепыхающуюся птицу и уверенным движением отсекала голову. Это было весьма странное зрелище, обе части, несмотря на то, что были разделены, какое-то время трепыхались. Единственное, что меня волновало, испытывает ли боль курица после того, как бездушный металл, а точнее – рука кровожадной Риммы сделала свое «темное дело». Я хотела поразмышлять на эту тему, но строгая повариха прервала меня:

– Не умничай! Лучше помоги их ощипать!

Тушки куриц варились в целительном бульоне для поплатившихся за «свиноматку» девиц. Я рассматривала капельки крови на своих случайно запачканных шароварах. Мы с Риммой пили чай с вкусным пирогом, начинкой которого стал козий сыр и зелень, кухарка позволила испечь его самостоятельно и не вмешивалась в этот процесс.

– Суховат, – произнесла она, но судя по тому, что ее рука потянулась еще к одному куску, он был не так уж и плох.

– Ты так и не ответила на мой вопрос о замужестве, – вздохнула я. – Неужели ничего хорошего меня не ждет?