Проданные души

По распоряжению господина Борисова арестованным «жидам» (среди которых не было, кстати, ни одного еврея) не давали ни есть, ни пить. И в туалет никого не выводили. Скованным бедолагам приходилось испражняться под себя. Из камеры-кладовки тянуло зловонием и доносились горькие стоны, плач, мольбы: «Бо-о-ольно! Руки затекли! Ой, не могу больше!! Костя, у тебя есть сердце? Принеси хоть глоток воды!! За что нас так?! От-пус-ти-и-те!!!» Периодически в этот жалобный, разноголосый хор врезывались хриплые крики сошедшего с ума охранника Геры Серебрякова: «Карамба!!! Тру-ля-ля!!! Ух ты, ах ты, все мы космо-навты!!!»

Евневичев сидел около двери на перевернутом фанерном ящике, придерживал правой рукой поставленный на пол дулом вверх автомат Калашникова и насвистывал незатейливый мотивчик. Страдания заточенных в тесную каморку людей его ничуть не трогали. Двадцативосьмилетний Константин отличался редкостным эгоизмом и бездушием. «Вляпались мудилы конкретно, – вяло думал амбал. – Да хрен с ними. Не я же там в говне купаюсь, от жажды подыхаю! Наше дело маленькое. Приказали стеречь – стерегу. Прикажут замочить – замочу. А виноваты, не виноваты – без разницы. Раз Виктор Семенович платит, стало быть, он и заказывает музыку! Захочет, допустим, кожу с них содрать заживо – пожалуйста! Лишь бы денежки отстегивал!»

Циничные размышления Евневичева прервал подошедший Темирбулатов с автоматом через плечо.

– Велено сейчас же расстрелять арестованных, – тихо сообщил чеченец, приводя оружие в боевую готовность.

– А жмуриков куда? – сняв «калашников» с предохранителя, поинтересовался Константин.

– Оставим пока здесь. Дальше сообразим по ходу, – лениво зевнул Гасан. – Ну, начнем?

– Начнем, – Евневичев щелкнул выключателем, зажигая свет в бывшей кладовой, отпер дверь, широко распахнул, и оба борисовских холуя начали щедро поливать свинцом сбитых в тесную кучу, измученных пленников. Грохот автоматных очередей слился с отчаянными воплями умирающих. Спустя короткий отрезок времени все было кончено. К вони, исходящей из камеры, прибавились запахи пороховой гари и крови.

– Глянь, Костя, – поменяв опустевший рожок на новый, небрежно сказал Темирбулатов. – У Герки Серебрякова цепь золотая. Вырядился, дурак, перед смертью!

– Где цепь?! – оживился жадный Евневичев.

– Да на шее.

– Не-а, не вижу! – внимательно всмотревшись в покойников, разочарованно протянул охранник. – Тебе, наверное, померещилось!

– Ничего подобного, – возразил чеченец. – Есть цепь. Вон поблескивает! У меня глаз орлиный. Недаром в горах вырос. Впрочем – ладно. Закрываем!

– Погодь, погодь! – засуетился обуянный алчностью Константин. – Может, и впрямь... Если ты прав, надо прибрать золотишко! Зачем добру пропадать?! Пойду-ка проверю. Дело-то минутное!

Прислонив к стене автомат, он решительно шагнул в бывшую кладовую, поскальзываясь на окровавленных телах, приблизился к Серебрякову, и в следующую секунду пуля Гасана раскроила ему затылок. Ударившись лбом о ближайшую стену, Евневичев повалился на общую груду мертвецов.

– Жадность фраера сгубила! – хохотнул «горный орел», захлопывая дверь и задвигая тяжелый засов. – Убивать тупиц вроде тебя проще, чем овец пасти!

Продолжая внутренне посмеиваться над недотепой Костей, Гасан деловито направился наверх, в столовую. Там он застал растрепанную, дрожащую, полностью деморализованную недавними событиями официантку Людмилу.

– Куда подевались остальные?! – властно обратился к ней чеченец.

– В-вася в г-гараже. П-пет-трович в с-саду, – заикаясь прошептала женщина.

– Зови их сюда! – скомандовал Темирбулатов. – Хозяин хочет выдать вам премию. За преданность! Давай пошевеливайся. Мне некогда долго ждать!!!

Через десять минут трое «расовопроверенных» собрались в столовой и, повинуясь жесту Гасана, выстроились вдоль стены.

Людмила продолжала трястись в нервном ознобе, в дупелину пьяный Петрович бессмысленно таращил осоловелые глаза, а молоденький, глуповатый шофер Вася, наоборот, светился радостной надеждой.

– Нам большая премия причитается?! – трепеща от волнения, полюбопытствовал он.

– Очен, – усмехнулся в пышные усы «джигит» и длинной очередью от бедра уложил всех наповал...

* * *

Расхаживая взад-вперед по импровизированному бункеру, Борисов с нетерпением дожидался возвращения Темирбулатова.

– Наберу новую охрану исключительно из чеченцев, – бормотал себе под нос олигарх. – Хрен до меня жиды доберутся! Мои орлы свернут пархатых в бараний рог! Устроят им новый Холокост!!! Ух попляшете, суки!!! Ух, попры...

Неожиданно «известный предприниматель» осекся на полуслове. Из стены вышла мертвая, уже тронутая тлением Валентина с запекшейся кровью на виске и поманила мужа перепачканной в земле рукой.

– Сгинь, стерва, изыди!!! – завизжал Виктор Семенович. – Убирайся обратно в ад!!! Я тут в надежном убежище!!! Не достанете!!! Поняла?!!

Покойница отрицательно покачала головой, ехидно рассмеялась и исчезла.

Скрипнула открываемая дверь. Борисов порывисто обернулся, но, узнав Темирбулатова, вздохнул с облегчением.

– Закончил работу, брат?! – искривив губы в подобии улыбки, спросил олигарх.