Проданы в понедельник

В парке через дорогу детишки упивались редкими минутами свободы, дарованной чудесным субботним днем. Их дружные смешки напомнили Лили о Сэмюэле, ждавшем ее возвращения домой. И она решительно поднялась по ступенькам крыльца.

Убрав в карманы адрес и дорожные перчатки, Лили постучала в дверь.

На росших повсюду деревьях ворковали птахи; по улице загромыхал автомобиль. «А вдруг за его рулем мог быть Эллис?» Ладошки Лили вспотели. Но в машине сидел не он. Да и стоило ли волноваться. Кем он ей приходился – отцом? Начальником? Нет! И уж точно не ее кавалером. Лили не требовалось его одобрения! И все же чувство вины ее мучило.

Она отогнала его и позвонила в звонок. Ей надо побеседовать с миссис Миллстоун! Она ведь тоже была матерью, понимала, что значит – потерять ребенка. И пока ее муж на работе, Лили смогла бы пообщаться с ней по душам.

Если она, конечно, тоже не уехала куда-нибудь на выходные.

Цепляясь за свои надежды, Лили сжала сумочку. И снова протянула руку к звонку. Последняя попытка… Но не успела она нажать на кнопку, как дверь открылась. На пороге в приветственной позе застыла домработница. Юная девушка в черном платье и белом фартуке, с волосами, сколотыми шпильками в тугой пучок.

– Простите, что заставила вас ждать, мэм. – Мелодичный акцент выдал в ней ирландскую эмигрантку. Догадку Лили подтвердили веснушки, проступавшие на бледной коже лица сильнее, чем у нее самой. – Я была поглощена стиркой и не сразу услышала звонок в дверь.

– Ничего страшного. Я рада, что хоть кого-то застала дома, – испытав частичное облегчение, улыбнулась Лили. Даже если хозяйки дома не было, домработница должна была знать, где она.

Девушка робко улыбнулась в ответ. Ей было немногим больше шестнадцати.

– Я могу вам чем-либо помочь?

– Безусловно. Я приехала повидаться с миссис Миллстоун.

– Она вас… ждет, мэм? – Судя по тону, девушка в этом засомневалась; оно и понятно – ее же не предупредили, что будут гости.

– Нет, – честно призналась Лили. – Но дело действительно важное. Видите ли, я бывшая коллега мистера Рида. Он ведь был тут недавно? – Заметив неуверенность в глазах девушки, Лили добавила: – Он репортер из «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» и приходил взять интервью у мистера Миллстоуна.

– А, понимаю, – сказала девушка. – Значит, вы тоже из газеты?

– Да. Из «Филадельфия Экземайнер». – Глаза девушки просияли, явно впечатленные этим, и Лили проявила упорство: – Так я могу поговорить с миссис Миллстоун?

– Я с удовольствием узнаю. Если вы подождете здесь минуточку.

Лили кивнула и вскоре убедилась в точности расчетов прислуги. Не прошло и минуты с ее исчезновения, как девушка вернулась:

– Миссис будет рада вас принять. Заходите.

В фойе девушка предложила забрать у нее пальто, но Лили вежливо отказалась. Учитывая цель ее визита, это было бы слишком по-будничному, по-приятельски. А ведь неизвестно, сколько продолжится разговор. Как знать, вдруг Лили уже скоро придется покинуть этот дом?

Последовав за домработницей по беломраморному полу, Лили бросила взгляд на широкую лестницу и висевшую под потолком люстру. В воздухе витал сладковатый, пудровый запах. Хотя Эллис не переступал порог этого дома, он оказался прав насчет него.

Но Лили явилась сюда не для того, чтобы восхищаться его интерьерным убранством.

А чтобы оградиться от видений детей, бегающих по дому, не стесненном площадью, она сосредоточилась на более мрачных мыслях. Лили задумалась о несоответствии состояний банкиров и множества обычных людей – тех, чей выбор ограничивался двумя вариантами: жить в трущобах или попрошайничать на улицах.

Или – упаси их, Господь! – продавать своих родных детей.

Когда домработница вошла в гостиную, с двухместного диванчика на ножках в виде когтистых звериных лап грациозно приподнялась женщина в кремовой шелковой блузке и черной юбке А-силуэта. На вид ей было лет тридцать пять. Лицо обрамляли темно-русые волосы, на губах и щеках играли розоватые блики, а шею обвивала нитка жемчуга.

– Мэм, могу я вам представить… – испуганно моргнув, осеклась домработница: она не удосужилась спросить у Лили имя.

– Миссис Миллстоун, – поторопилась ей на выручку Лили. – Надеюсь, я могу вам представиться сама. Меня зовут Лилиан Палмер. И я очень признательна вам за то, что вы согласились со мной побеседовать.

– Зовите меня Сильвия, – улыбнулась хозяйка и пригласила Лили присесть на стул напротив диванчика. Его полосатая обивка отливала блеском дорогого сатина, а витиеватая резьба поражала затейливостью. Поблагодарив, Лили присела и положила свою сумочку на колени, а Сильвия обратилась к своей домработнице: – Клэр, принесите нашей гостье чай.

Кинув на Лили благодарный взгляд, девушка поспешила к столику на колесиках, рядом с пианино. Пока она наполняла сине-белую чашку в колониальном стиле – под стать той, что уже стояла на журнальном столике перед Сильвией, Лили попыталась рассмотреть фотографии в рамках, расставленные на каминной полке. С расстояния ей лучше всего удалось разглядеть портрет в центре. Это была Руби – чистенькая, ухоженная, как и описывал Эллис.