ДЖИМ. Почему? Ей надо выучиться курить сигареты и задирать юбку. Это не так сложно. Чем она хуже Лили Энн Бисли? А Лили Энн Бисли может покорить любого парня. Я видел, как она заарканила Филла Макки. Она сказала ему: «Филл, если не ошибаюсь, на вас галстук в горошину. Это как раз то, что мне нужно». И Филл был готов. С этого дня он стал думать только о ней и вскоре покрылся лишаями. Да что Филл Макки! А тот парень, из Чикаго?! Она такое сказала ему на ухо — бедняга чуть не свалился в канаву.
ЛИЗЗИ. Довольно! Я не хочу, чтобы мужчина сваливался в канаву или покрывался лишаями! Я хочу, чтобы он стоял рядом со мной. Плечом к плечу. Это — что? — несбыточно?
НОЙ. Единственный раз в жизни Джим, кажется, сказал что-то толковое. Мужчину надо добывать тем путем, каким добывают его все.
X.KAPPИ. Неправда, Лиззи!
ЛИЗЗИ
НОЙ. Кто там?
ЧЕЛОВЕК С БЕРЕСТЯНОЙ ДУДОЧКОЙ. Билл Старбак — так зовут меня.
ЛИЗЗИ
СТАРБАК. Леди ждет гостей, не так ли? Иначе к чему такое нарядное платье?
ЛИЗЗИ. Прежде чем входить, надо стучать. Этому учат с детства.
СТАРБАК. Я стучал так, что дверь, думал, слетит с петель.
Х.КАРРИ. Послушайте, чем мы вам можем быть полезны?
СТАРБАК. Вопрос поставлен не совсем правильно. Не могу ли я вам быть полезен — вот с чего следовало начать.
НОЙ. Мы никого не вызывали.
СТАРБАК. Это ничего не значит. Вы — в беде, и я пришел вам помочь.
HОЙ. Я веду хозяйство, ферма принадлежит отцу.
СТАРБАК. Переговоры предпочитаю вести с вами, сэр. У меня не так уж много времени, разрешите приступить к делу. Что вы думаете делать со скотом?
ДЖИМ. Вам нет никакого дела до нашего скота.
СТАРБАК
Х.КАРРИ. Вы же знаете — у нас засуха.
СТАРБАК. Куда ни приду — только одно слово и слышу: засуха. Но там, где ступает моя нога, идет дождь. Он бежит за мной по пятам.
ЛИЗЗИ
СТАРБАК. Говорите точнее, леди. Сумасшедший? Да, в глазах большинства людей я сумасшедший. Простите, я, кажется, не представился. Билл Старбак — тот, кто продает дождь.
НОЙ. Факир? Я читал об одном факире. Его то ли посадили в тюрьму; то ли выгнали из города.
СТАРБАК. Не надо удивляться, сэр. Его могли даже вздернуть на веревке.
ДЖИМ
СТАРБАК. Дождь есть дождь, парень. Он идет с неба. Маленькие мальчики бегают под дождем и визжат от радости, как поросята. Деревья простирают к нему обнаженные руки. Птицы полощут в лужах свои крылышки. Солнце любуется собой, отражаясь в его каплях. Дождь! Рекомендую его.
ДЖИМ. А сколько за него просите?
СТАРБАК. Сорок шесть долларов, и в течение двадцати четырех часов он пойдет во что бы то ни стало. Гарантия.
ЛИЗЗИ. Ты еще совсем ребенок — Джим. Ной, не будь дураком.
НОЙ. Не беспокойся.
Х.КАРРИ
СТАРБАК. Дело будет сделано, а как — не все ли вам равно? Может быть, я взмахну моей шляпой и прокричу несколько загадочных фраз. Или выстрелю из пушки, к которой прибегаю в особо тяжелых случаях. А может быть, всего-навсего дуну в эту дудочку. Возможно, я пропою песню о трех убитых братьях и матери, которая ждет сыновей, и это будет так печально, что небо изойдет слезами. Не будем говорить, как я это сделаю.
ЛИЗЗИ. В каких местах вы вызывали дождь, можете назвать?
СТАРБАК. Город, где я в последний раз вызывал дождь, теперь носит имя Старбака — в мою честь. Если бы не я, вы бы называли его сейчас Городом мертвых. Я ударил в свой барабан, и вскоре надо мной появилось небольшое облачко — с куриное яйцо. Оно одиноко плыло по небу, сверкая и разрастаясь. Постепенно оно приобрело очертания огромного дерева. Потом на горизонте появились другие облака. Перегоняя друг друга, они торопились к городу — можно было подумать, что это стадо бизонов мчится к водопою. И дождь хлынул. Его набирали в бочонки, в ведра, в корыта, его ловили просто в ладони. Когда я ходил, радуга, как разноцветная арка, стояла над моей головой.