Продавец фокусов

Он помог Валере принять вертикальное положение и стряхнул с его прически труху. Рассказчик сердито глотнул из горлышка и насупился. Вдруг все заметили, что уже завечерело. С неба посыпались мелкие колючие снежинки, и захотелось домой.

— Мальчики, отвезите нас в Москву, — заныла Любаша. — Холодно…

В это время затренькал мобильник у Макса в кармане куртки. Тот вынул его и нетерпеливо приложил к уху. Послушал пару секунд, ничего не ответил абоненту и дал отбой. Валера застыл с бутылкой в руке, занесенной для нового глотка. Макс вскинул на него глаза и отрицательно покачал головой. Валера машинально плеснул в рот водкой и досадливо крякнул.

— Пошли в дом, — скомандовал наш шофер таким голосом, что мы послушно потянулись внутрь дачи.

В горнице мы с Любашей присели на кончик продавленного дивана, опасаясь неприятностей со стороны матрасных пружин и клопов, Валерка взгромоздился на сундук, а Максим остался стоять. Он щелкнул выключателем, и голая лампочка, к нашему немалому удивлению, вспыхнула желтым светом. Убранство дачи приобрело еще более мерзкий вид. Любаша тут же схватила свою сумку, достала из нее косметичку и зеркальце и принялась изучать урон, нанесенный лицу северо-западным ветром и шашлыком. Было тихо, лишь Валера булькал остатками водки.

Задернув грязные шторы на единственном окошке и накинув крючок на входную дверь, Макс резко обернулся и вперился в нас испепеляющим взором. Мы с Любашей непроизвольно придвинулись друг к другу.

— Ну, где она? — шепотом спросил Макс.

От его тихого голоса стало еще страшнее. Хмель моментально улетучился. Я обняла Любашу и затряслась мелкой дрожью. Моя подруга уцепилась побелевшими пальцами за сумку и съежилась в комочек.

— Кто? — пискнули мы в унисон.

— Кровь Господня, — прошелестел Макс.

— Мы никого не убивали! — прошептали мы одними губами и покачали головами, как сиамские близнецы.

— Девушки, сосредоточьтесь! — перешел на нормальную громкость и тембр Макс. — Меня интересует Священная чаша.

— Мы не брали, — опять покачали мы головами и изобразили самые честные глаза.

— Больше некому, кроме вас. Так что не будем запираться, а честно, без утайки, расскажем доброму дяде, куда спрятали историческую ценность.

Мы с Любашей изо всех сил напряглись, но никаких криминальных деяний за собой не обнаружили.

— Почему — больше некому? — подняла я руку, как первоклашка.

— Потому что остальных сожительниц Джигита мы уже потрясли и ничего не обнаружили.

— Мы в гареме не состоим, — оскорбленным голосом возразила Любаша.

— Ну, хорошо. Мы потрясли бывших сожительниц Тенгиза, известного среди картежников под кличкой Джигит. Перерыли его квартиру в Москве и в Сочи. Безрезультатно. Сегодня обыскали твою квартиру, — кивнул он Любаше. — Ничего нет. Вывод один: ты ее спрятала. Где?

— Вот у Тенгиза и спрашивай! — гордо встрепенулось главное подозреваемое лицо.

— Кабы он жив был, мы бы и спросили. Ты ж его сама убила, труп подбросила к узкоколейке, а Чашу себе прикарманила. Так и быть, в милицию заявлять не буду. Отдай вещь по-хорошему, и разойдемся.

Любаша задохнулась от оскорбления и осмелела. Она расправила плечи и сдула челку с глаз. Глядя на нее, и я задрала подбородок повыше.

— Я Тенгизика не убивала! — патетически воскликнула невинная жертва. Я в это время в поезде ехала, у меня стопроцентное алиби! А если ты так много знаешь о его смерти, то ты, значит, сам его и убил! Так и быть, в милицию мы заявлять не будем, верни нас в Москву, и разойдемся по-хорошему!.. А ты, старый боров, куда смотришь? — обернулась она к Валере, который дремал на сундуке во время допроса. — Нас оскорбляют, а ты спишь!!!

Бывший студент разлепил заплывшие глазки, почмокал губами и устроился на своем ложе с комфортом: завалился набок, подложил локоть под голову, а ноги подтянул к животу.

— Не будите спящую собаку, — насмешливо посоветовал Макс.

Ему, видно, надоело стоять. Он уселся на табурет, положил ногу на ногу и сцепил руки на колене.

— Так, откуда ты знаешь о смерти Тенгиза? — прищурила Любаша глаз и уперла одну руку в бок, другой она прижимала к себе сумку.

— Об этом прискорбном событии шепнул мне знакомый картежник, подрабатывающий в морге санитаром. Должен разочаровать, я в смерти Джигита не повинен… — Макс улыбнулся одними губами. — Не будем отвлекаться от темы сегодняшнего доклада… Короче, где Священная чаша?

— Ну, причем здесь мы?! — приложила я руки к груди. — И вообще, как этот предмет мог оказаться у Тенгиза? Он же шулер, а не коллекционер.