Продавец грез

Все мы, и ученики, и предприниматели, с опаской двинулись в эту своеобразную аудиторию. Мы незаметно поглядывали друг на друга и, надо полагать, думали одно и то же: «Куда меня занесло!» Мне впервые пришлось узнать, что лекцию на тему о творчестве и управлении можно проводить и на кладбище. Впервые о скверном мире живых будут говорить на «подмостках» мертвых. Когда мы приближались к «лекционному залу», учитель мрачным и дрожащим голосом приветствовал слушателей самым странным образом:

— Добро пожаловать, самые богатые будущие постояльцы этого кладбища! Чувствуйте себя как дома.

Ноги у предпринимателей начали подкашиваться. Они привыкли к серьезным стычкам, к жестокой конкурентной борьбе, феноменальным рискам, но отнюдь не к дуэлям такого рода. Анонимный лектор нокаутировал их уже в первом раунде. Я не знал, что сказать, как реагировать. Окружавшие меня люди выглядели не менее ошалевшими. Кладбище «Реколета» — учреждение импозантное. Оно предназначено для людей с достатком. Его склепы роскошны — настоящие произведения искусства.

Видя, что мы погрузились в себя, учитель начал излагать свои идеи:

— Здесь обрели вечный покой выдающиеся мужчины и женщины нашего общества. Мечты, апатии, тайные помыслы, видимые свету эмоции, приступы мучительной тревоги, редкие моменты наслаждения составляли жизнь тех, кто здесь обрел вечный покой. Их жизненные истории спят. И редко кто проявит о них заботу, исключая ближайших родственников.

Мы не знали, куда клонит учитель. Не знали также, началась ли лекция или это только вступление. Единственное, что было понятно, так это то, что он приглашает нас совершить путешествие по страницам собственных жизненных историй. Прошлое усопших приподнимало завесу, скрывавшую наше собственное будущее. Голос учителя, который поначалу, казалось, пытался нагнать на нас страх, теперь начинал приобретать необъяснимую сладость. Вскоре он обратился к слушателям с просьбой:

— Почитайте в течение десяти минут добрые слова, начертанные над входом в склепы.

Такого социологического опыта я никогда не проводил. Несмотря на то что освещение было далеко не идеальным, мы пошли по аллеям кладбища и стали читать надписи, вырезанные в металле, в которых говорилось о славном жизненном пути тех, кто здесь похоронен. Как много печальных фраз! Сколько кладбищенских штампов! Сколько возвышенных слов! Были надписи и такого содержания: «Моему благородному и доброму мужу с грустью от любимой жены. Упокой его, Господи», «Дорогому папе. Время забрало тебя у нас, но оно никогда не отберет у нас любви, которую мы к тебе питаем», «Папа, ты незабываем. Я буду любить тебя вечно», «Незаменимому другу. Спасибо за то, что ты жил и был с нами».

Не знаю, что случилось со мной по прочтении надписей на этих пластинах, но я почувствовал эмоциональный подъем и начал вспоминать людей, которых потерял. Сам я так и не сделал подобной надписи на могильной плите отца и даже не поблагодарил его за то, что он дал мне жизнь. Мои чувства были блокированы его самоубийством. Даже на могиле моей смелой матери я не оставил слов сожаления, если не считать тех, которые держу в уме: «Я люблю тебя. Спасибо за поддержку моего бунтарства».

Я посмотрел по сторонам и увидел, что все мои друзья и предприниматели глубоко тронуты. Мы совершили путешествие во времени. Мы открыли врата того, что находится вне сознания, и повстречались с самым жестоким проявлением недолговечности. Участники эксперимента были людьми, руководившими предприятиями с многотысячным персоналом, а сейчас ощутили себя простыми смертными.

В этот момент я почувствовал, что учитель сознательно формирует атмосферу встречи. Он отбирает у своих слушателей уверенность в своей безопасности, их средства защиты, сохранения их финансового статуса, чтобы было проще торпедировать их своим словом. Он задал такой вопрос, который ни одному предпринимателю не хотелось бы услышать:

— Где они находятся и кто они теперь, нынешние пролетарии?

Я подумал: «Сейчас эта публика разбежится. Хотя они только что были ошеломлены путешествием в прошлое, эти люди не потерпят потока критики, который обрушит на них продавец идей». Ответ, который казался неизбежным, не прозвучал. Учитель, не производя никаких физических манипуляций с моим организмом, потряс его. Вывернув наизнанку марксистскую теорию, он сказал:

— Пролетариями на сегодняшний день являетесь вы, по крайней мере, составляете важную их часть.

«Что это за утверждение? — подумал я. — Неужели он не знает, что за люди собрались его послушать?» Мне хотелось бежать отсюда, потому что учитель, как мне казалось, не понимает, о чем говорит и с кем. Но он быстро заставил меня изменить ход мыслей и начал собственно лекцию.