Продавец мечты. Книга первая

Я осторожно присел на краешек кресла. Если по честноку, обтрухался я прилично, поэтому поспешил спрятать руки в коленях.

— Если ты сейчас сам во всем мне чистосердечно признаешься, я, пожалуй, не буду размазывать твои яйца по стенке, — смягчился мой фюрер, однако все еще оставался суровым и жаждущим возмездия. — И, может быть, прощу на первый раз. Я сказал, МОЖЕТ БЫТЬ! А если не хочешь говорить — ЗАСТАВИМ!

Мастер-профессионал поможет Вам в этом!

«На Берию не тянешь, полномочий малек не хватает», — усмехнулся я про себя.

Рафаэль:

— Хорошо, я все скажу… — (Сергей Львович, пожираемый любопытством, застыл без движения, как в детской игре «Морская фигура, замри»). — Я организовал подпольную террористическую ячейку, целью которой было… ПОКУШЕНИЕ НА ТОВАРИЩА СТАЛИНА!

Лоб Миронова пропахала глубокая морщина ярости, но затем он прищурил правый глаз и чудовищно скривил рот, что в его бармалейской транскрипции означало «ха-ха-ха».

Миронов:

— Ладно, извини старого говнодава, я вижу, ты не в курсе… Ты знаешь, что натворил этот змееныш брутальный — твой корешок, как его… Расторгуев?

И владелец давным-давно забронзовевшего лика, кабинета-павильона, глянцевого Президента и пукалки «Носорог» поведал мне совершенно невероятную историю о том… Оставайтесь с нами, Вы все увидите сами!

Глава 10

Говоря по правде, рекламой как таковой я давно не занимаюсь. Мое недоношенное детище «Lions creative» уже долгое время влачит жалкое, убыточное существование. Развести клиента на десять миллионов долларов и больше — это не то что зачуханному топтуну с «Откровениями рекламного агента» под мышкой, а даже мне не под силу, потому что все мало-мальски стоящие рекламодатели пасутся у оккупантов — в «Starcom Russia», «BBDO Russia Group», «ADV Group»… — или в мафиозно-отечественном «Видео Интернешнл». А голодным «львам креатива» остается довольствоваться крохами с праздничного стола — рекламодателями-карликами, — не говоря уже о тех крохах, которые остаются после «освоения» их карликовых рекламных бюджетов.

© Один в поле не воин, если ты не единственный воин. Чтобы подписать договор хотя бы на «лимон» американских рублей или евриков, надо сначала сгенерировать кучу конгениальных идей, которые, скорее всего, просто присвоят. Но если все-таки не присвоят, надо победить в конкурсе, в котором примет участие не один десяток таких же талантливых, как и ты, «голодающих Поволжья», а может быть, даже еще талантливее и голоднее. Для этого потребуется предложить на свои услуги такие цены, по сравнению с которыми дырка от бублика выглядит Абрамовичем в окружении звездных форвардов «Челси», и еще в обязательном порядке всучить взяточку начальнику рекламного отдела фирмы заказчика, а лучше всего — сразу директору, если он наймит. Однако таких ушлых мальчиков, как ты, — что цифр после запятой у числа, поэтому рекламодателя все равно обязательно «затопчут» — замордуют сторонними предложениями, и он купится на какую-нибудь дешевку.

Допустим, ты все-таки «окучил» клиента, то есть он согласился с тобой сотрудничать. Ты даже разработал ему бонусом «зю» — товарный знак, на что потратил сорок человеко-часов твоих «дезигнеров» (дизайнеров). Настало время «поговорить о вечном», то есть об оплате договора, но здесь оказывается, что денег на рекламу у клиента попросту нет, и он просит подождать «годика пол». На языке рекламодателя это значит только одно: он дезертировал с поля боя, передумал.

Предположим, однако, что все будет в шоколаде, и ты приступил к полномасштабной разработке рекламной кампании. Но здесь вдруг оказывается, что заказчик с такой «тугой резьбой», что безнадежно не врубается в самые элементарные вещи и, уж конечно, не понимает всей конгениальности и продвинутости твоего креатива. Еще хуже, когда рекламодатель после нескольких месяцев сотрудничества начинает мнить, что разбирается в рекламе больше, чем Коркунов в шоколаде, или вообще внезапно обнаруживает в себе жемчужину творческого дара:

И вот ты месяцами «лечишь» этого навуходоносора, то есть пытаешься наставить его на путь истинный: ссоришься, миришься, доказываешь, пьешь в одиночестве горькую по ночам в своем кабинете и орешь на и без того несчастных матамар. И все равно постепенно, шаг за шагом, сдаешь позиции, потому что реклама — вторая вода на киселе свободному творчеству, потому что реклама — это покер в гестапо, в ней банкует только один волчий закон: кто платит, тот ее и танцует. И что я могу сделать в своем раболепном положении? У рекламодателя в арсенале всегда столько приемов, подлых уловок, издевательств, а у меня — лишь кучка неучей-алкоголиков с сомнительными дипломами, долги, жена-транжира, изнасилованные нервные клетки и подходящий к концу боезапас идей.