Продавец "мини" и "макси"

Я вовсе не хочу сказать, что каждая из этих встреч носила чисто платонический характер — вы бы все равно не поверили в такой вздор, — но состоялись они только во внерабочее время, то есть никак не были связаны с продажей швейных машинок. Что касается последнего, то я превзошел сам себя. К концу сентября я вышел на первое место по числу продаж и выплатил последний взнос за машину. Более того, за все это время я не соблазнил ни одной клиентки, тогда как сам отбился от нескольких дюжин атак с применением артподготовки и тяжелой бронетехники. Словом, жизнь виделась мне в самых розовых красках и, казалось, ничто уже не омрачит моего горизонта, как вдруг меня угораздило встретить Питера и Френсиса. Крайне неприятный случай, скажу я вам.

Очаровательный домик, стоявший особняком в зеленом предместье, встретил меня свежей краской, розовыми петуниями и желтым львиным зевом. Над дверью покачивался старинный медный фонарь, весело поблескивавший на дневном солнце.

Идиллическое уединенное любовное гнездышко для какой-то счастливой парочки.

Постучав в дверь, я ещё раз оглянулся по сторонам и вздохнул с завистью. Совсем рядом с городом, и такое чудо!

Дверь открылась, и в проеме возник голубоглазый и белокурый молодой человек очень приятной наружности. Посмотрев на меня с некоторым испугом, он вдруг улыбнулся и пропел:

— Приветик!

В голосе прозвучало столь откровенное и неприкрытое приглашение, что такому искусству позавидовала бы даже Саманта.

В подобных случаях есть лишь один выход — нужно принять свирепый вид и вообще прикинуться распоследним сукиным сыном. Если вы хоть разок улыбнетесь — пиши пропало.

— Здравствуйте. Мистер Томас? — прорычал я.

Вместо ответа, он, грациозно изогнув стан, широким жестом пригласил меня войти.

Разодет он был, как и положено голубым, в светло-синие тона. Тонюсенький голубой свитер с глубоким вырезом и обтягивающие переливающиеся брючки, столь тесные, что был виден весь десерт и три четверти мясного блюда; тонкие холеные пальцы разукрашены золотыми кольцами такой толщины, что я даже не поверил, сможет ли Аполлончик поднять руку.

— Как вас зовут, милый? — пропел педик.

— Тобин! — рявкнул я.

— Ах, как восхитительно. А имя?

— Просто Тобин. Рассел Тобин.

— Ну надо же. Проходите в гостиную, мистер Тобин.

— После вас, мистер Томас.

Я предпочитаю видеть, что делают эти мальчики.

Радостно взвизгнув, красавчик, виляя бедрами, поплыл в гостиную.

Я последовал за ним. Прихожая и коридор сверкали чистотой и были прекрасно обставлены. На стенах красовались картины в стиле модерн, а растений было больше, чем в бирманских джунглях. Воздух благоухал, как дамская косметичка.

В гостиной можно было без труда летать на самолете. Пол от стены до стены устилал белоснежный пушистый ковер, посреди залы торчала стойка с роскошным темно-синим костюмом-тройкой, а на стенах были развешаны бесчисленные картины и рисунки.

За небольшим столиком в углу гостиной сидел ещё один образчик, который рассматривал разбросанные по столу скетчи. Примерно тех же лет, что и Томас, худощавый и такой смуглый, что мог без труда сойти за испанца; а может, только что вернулся из отпуска в Блэкпуле. На первый взгляд, он мог сойти за мужчину, но уже в следующий миг все испортил, повернувшись ко мне и пропищав тонюсеньким фальцетом:

— Доо-о-обрый день!

— Френсис, познакомься с мистером Тобином, — сказал Томас. — Впрочем, давайте отбросим формальности. Меня зовут Питер, это Френсис, а вы Рассел. Поставьте машинку на стол, Рассел, вам, должно быть, ужасно тяжело её держать.

Он лихо смахнул со столика кипу скетчей.

— Вот сюда, лапик. Сейчас мы на неё полюбуемся. Розетка нужна?

Я уже не был в этом уверен, но не усмотрел в его вопросе подвоха, и кивнул.

— Да.

Он взял провод с вилкой и исчез под столом, выпятив обтянутый брючками задик. Я с трудом удержал правую ногу от естественного порыва влепить ему пинка. Справа послышалось учащенное дыхание. Я повернулся и увидел, как Френсис с разгоревшимися глазами созерцает извивающиеся формы Питера, то и дело облизывая пухлые губы.

Перехватив мой взгляд, он потупил взор, порозовел и хихикнул.

— Ну вот! — победоносно провозгласил Питер. — Расставь стулья, Френсис.

Они расселись вокруг стола, а я снял с "мини" футляр.

— Но она ужасно маленькая, Рассел, — прогнусавил Питер.

— Но жутко клевая, — тявкнул Френсис.

— Смотря для чего она вам нужна, — пожал плечами я.

— А вот посмотри, миленочек, — гордо пропел Питер, протягивая мне наброски. — Это Френсис придумал. Потрясающе, да?

Я перелистал несколько альбомных листов с невероятно вычурными и расфуфыренными костюмчиками, разукрашенными кружевами и виньетками, как викторианский сервант.

— Ну как? — с придыханием спросил Питер.

— Клево, — сказал я. Френсис хихикнул.

— Мы держим в городе магазинчик мужской одежды, — пояснил Питер, — но до сих пор продавали готовое платье. Теперь же мы решили сами заняться дизайном, а для этого нужна машинка.

— Замечательная идея! — сказал я.

— Да, — произнес Френсис, с сомнением воззрившись на "мини". — Но все-таки, мой утеночек…

— Вам кажется, что она маловата, — перебил я.