Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем

Нашим контактом в банке Калифорнии был человек по имени Перри Холланд, который сильно походил на Гарри Уайта из «Первого национального». С приятными манерами, дружелюбный, лояльный, но совершенно беспомощный, поскольку он мог действовать в жестких рамках, ограничивающих размеры выдаваемых кредитов, которые всегда оказывались меньше того, что нам требовалось. И его боссы, как боссы Уайта, всегда принуждали нас притормозить.

Мы ответили им в 1974 году тем, что дали по газам. Мы стремились к нашей цели — довести объем продаж до 8 миллионов долларов, и ничто, ничто не могло помешать нам в достижении этого показателя. Вопреки требованиям банка, мы заключили договоры с большим числом магазинов и открыли несколько своих — и продолжали заключать спонсорские контракты по рекламе со знаменитыми спортсменами на суммы, которые мы были не в состоянии выплачивать.

В то же самое время Пре ставил все новые американские рекорды, будучи экипирован в наши «найки», а лучший в мире теннисист громил в них же своих противников. Звали его Джимми Коннорс, и его самым большим поклонником был Джефф Джонсон. Коннорс, сказал мне Джонсон, был теннисной копией бегуна Пре. Мятежной. Иконоборческой. Джонсон настоятельно советовал мне выйти на Коннорса и быстрее подписать с ним спонсорский контракт. Таким образом, летом 1974 года я позвонил агенту Коннорса и дал свое предложение. Мы подписали контракт с Настасе на десять тысяч долларов, сказал я, и мы хотели бы предложить его парню половину этой суммы. Агент ухватился за эту сделку.

Однако перед тем как Коннорс смог бы подписать бумаги, он вылетел в Англию на Уимблдон. Затем, вопреки всему, он выиграл Уимблдон. В наших кроссовках. Далее, он вернулся домой и потряс мир, выиграв Открытый чемпионат США по теннису. У меня голова пошла кругом. Я позвонил агенту и спросил, подписал ли Коннорс бумаги. Мы хотели бы начать рекламную кампанию с ним.

«Какие бумаги?» — спросил агент.

«Э-э, бумаги. Мы же сделку заключили, помните?»

«Ну, не помню я никакой сделки. У нас уже заключена одна сделка, которая в три раза лучше вашей, которую я не помню».

Испытав разочарование, мы все пришли к заключению. Что ж, хорошо. Помимо всего прочего, сказали мы все, у нас по-прежнему есть Пре. Пре будет нашим всегда.

Либо расти, либо умирать

Вначале заплати «Ниссо». Это была моя утренняя напоминаловка, моя молитва на ночь, мой приоритет номер один. И это была моя ежедневная инструкция человеку, который был как Сандэнс Кид для моего Буча Кассиди, — Хэйеса (в американском боевике 1969 года героизируется преступная группировка, которая действительно существовала в конце XIX — начале ХХ века на Диком Западе. Два бандита-грабителя, Буч Кэссиди и Сандэнс Кид, верховодят бандой, при этом Буч — мозговой центр, а Сандэнс — идеальный исполнитель и первоклассный стрелок. — Прим. пер.). Прежде чем возвращать задолженность банку, говорил я, прежде чем возвращать долги кому бы то ни было… заплатите «Ниссо».

Это была не столько стратегия, сколько необходимость. «Ниссо» была для меня как собственный капитал. Наша кредитная линия была открыта в банке на миллион долларов, но у нас был еще один миллион в кредитах от «Ниссо», которая с готовностью заняла второе место, став лицом, обладающим правом удержания активов второй очереди после кредитовавшего меня банка, что дало этому банку возможность почувствовать себя в большей безопасности. Все это, однако, развалится, если «Ниссо» выйдет из игры. Следовательно, мы должны делать все, чтобы «Ниссо» была счастлива. Всегда, всегда платите «Ниссо» в первую очередь.

Непросто это было, однако, платить «Ниссо» в первую очередь. Нелегко платить кому бы то ни было. Рост наших активов и имущества носил взрывной характер, и наши денежные резервы испытывали колоссальную нагрузку. Для любой растущей компании — это типичная проблема. Но наш рост был быстрее, чем рост типичной растущей компании, быстрее роста любой растущей компании из всех, мне известных. Наши проблемы были беспрецедентны. Или казались таковыми.

Разумеется, частично в этом была и моя вина. Я отказался даже рассматривать вариант с заказом меньшего объема товара. Либо расти, либо умирать — вот во что я верил вне зависимости от ситуации. Зачем сокращать ваш заказ с трех миллионов долларов до двух миллионов, если вы нутром чувствуете, что существует спрос на пять миллионов? Поэтому я постоянно подталкивал своих консервативных банкиров к черте, принуждая их «сыграть в труса»: я заказывал партию обуви, количество которой казалось им абсурдной, количество, для оплаты которого я должен был бы напрячь все свои силы. И я всегда едва успевал за них заплатить, в самую последнюю минуту, а уже затем оплачивал другие наши месячные счета, тоже в последнюю минуту, каждый раз платя ровно столько, сколько было достаточным, не более, чтобы не получить от банкиров пинка под зад. А затем в конце месяца я опустошал наши счета, чтобы рассчитаться с «Ниссо», и вновь начинал все с нуля.