Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем

Затем уложил ребят в постель и рассказал им историю.

Шел 1773 год. Рядовые Мэт и Трэвис сражались под командованием генерала Вашингтона. Продрогшие, уставшие, голодные, в разодранной в пух и прах форме, они разбили лагерь, чтобы перезимовать в поселке Вэлли-Фордж, Пенсильвания. Они спали в бревенчатых домиках, зажатых между двумя возвышенностями: Маунт-Джой и Маунт-Мизери. С утра до ночи леденящие ветры прорывались через горы и проникали сквозь щели в хижины. Еды не хватало; только у трети бойцов была обувь. Куда бы они ни отправлялись, выходя из дома, они оставляли кровавые следы босых ног на снегу. Умирали тысячами. Но Мэт и Трэвис держались. Наконец наступила весна. До армии повстанцев дошли слухи, что британцы отступили, а французы шли на помощь колонистам. С тех пор рядовые Мэт и Трэвис знали, что они смогут выжить в любых условиях. Маунт-Джой, Маунт-Мизери (гора Радости, гора Нищеты. — Прим. пер.).

Вот и все.

«Спокойной ночи, ребята».

«Спокойной ночи, папа».

Я выключил свет, вышел и сел перед телевизором с Пенни. Никто из нас на самом деле его не смотрел. Она читала книгу, а я занимался подсчетом в голове.

К этому времени на следующей неделе Бауэрман будет стоить 9 миллионов долларов. Кейл — 6,6 миллиона. Вуделл, Джонсон, Хэйес, Штрассер — каждый по 6 миллионов долларов. Фантастические цифры. Цифры, которые ничего не значили. Никогда не знал, что цифры могут одновременно значить так много и так мало.

«Баиньки?» — спросила Пенни.

Я кивнул.

Я обошел дом, выключая свет, проверяя двери. Затем я присоединился к ней. Долгое время мы лежали в темноте. Ничего еще не закончилось. Далеко не закончилось. Мы отыграли первую часть, сказал я себе. Но это была только первая часть.

Я спросил себя: что ты чувствуешь?

Это не была радость. Это не было облегчение. Если я что-то и чувствовал, то это было… сожаление? Боже правый, подумал я. Да. Сожаление.

Потому что я честно хотел бы, чтобы я смог повторить все сначала. Я заснул и проспал несколько часов. Когда я проснулся, было холодно и дождливо. Я подошел к окну. С ветвей деревьев струйками стекала вода. Все вокруг было в тумане. Мир был таким же, как и за день до этого, каким он был всегда. Ничего не изменилось, и меньше всего изменился я сам. И тем не менее стоил я 178 миллионов долларов.

Я принял душ, позавтракал, поехал на работу. Я оказался за своим столом раньше всех.

Закат

Мы любим ходить в кино. Всегда любили. Но сегодня вечером перед нами возникла дилемма. Мы пересмотрели все жестокие фильмы, которые Пенни любит больше всего, поэтому мы собираемся с духом, чтобы выйти за пределы своего домашнего уюта и попробовать что-то другое. Может, комедию посмотреть. Я листаю газету. «Как насчет того, чтобы посмотреть «Пока не сыграл в ящик» — в «Сенчури»? С Джеком Николсоном и Морганом Фрименом?»

Она хмурится: ну, может быть.

На дворе Рождество 2007 года.

«Пока не сыграл в ящик» оказывается чем угодно, но только не комедией. Это фильм о летальности. Двое мужчин, чьи роли исполняют Николсон и Фримен, неизлечимо больные раком, решают провести остаток дней, совершая забавные, сумасшедшие поступки, которые они всегда хотели совершить, чтобы выжать максимум из того времени, которое осталось у них, перед тем как сыграть в ящик. Спустя час после того, как начался фильм, в зале не раздался ни один смешок.

Я нашел много странных, тревожащих параллелей между этим фильмом и моей жизнью. Во-первых, Николсон всегда заставляет меня вспоминать другой фильм — «Пролетая над гнездом кукушки», который, в свою очередь, заставляет меня задуматься о Кене Кизи, а это переносит меня в то время, когда я учился в Орегонском университете. Во-вторых, в числе самых первых дел в списке обреченного персонажа Николсона числится посещение Гималаев, что переносит меня в Непал.

Кроме всего прочего, персонаж Николсона прибегает к услугам личного помощника — своего рода суррогатного сына, — которого зовут Мэтью. Он даже немного похож на моего сына. Та же нечесаная козлиная бородка.