– О музы! Чего мне стоило преодолеть притяжение! И вот я вознёсся! И что же! – жалобно воскликнул молодой человек. – Ко мне подходят, словно на проезжей дороге, и расспрашивают про какого-то мальчика и шар.
Я понял, что он не видел ничего вокруг себя, уйдя с головой в творчество, и попросил извинения. Молодой человек успокоился и, сразу забыв о нашем присутствии, начал вдохновенно писать.
И тут же мимо нас поплыли вереницей кучевые облака. И на каждом находился человек. На одном облаке был установлен письменный стол, и за ним сидел лысый мужчина и печатал на пишущей машинке. На другом ходила на пуантах совсем юная девушка. На третьем лохматый живописец топтался перед мольбертом, искал что-то на холсте и вдруг, найдя, наносил кистью по холсту удар, стремительный, как выпад шпаги. А потом до нас донеслось чьё-то пение и тихие переборы гитары. И на кучерявом облаке проследовал худой усатый бард с чёрными грустными глазами. Его облако было таким крошечным, что длинные ноги барда болтались внизу под облаком, в синем небе.
– Эй, вы, чудаки! – закричал Пыпин. – Кто видел шар этот… воздушный?
– Тсс… Не мешайте им, – зашептал я, останавливая Пыпина.
Но эти люди не слышали нас. Они витали в облаках. Однако я на всякий случай взял Пыпина за руку и увёл на цыпочках прочь.
Мы прошли несколько километров, внимательно вглядываясь себе под ноги. Но пока ничто не говорило о том, что ещё совсем недавно здесь промчался воздушный шар Толика Слонова. Небо по-прежнему оставалось таким же безупречно чистым и ясным, тщательно скрывая от нас следы.
Мы уже потеряли последнюю надежду на успех, когда мой острый глаз заметил, что в одном месте синева чуть-чуть бледней, чем на всём остальном небе.
Я живо опустился на корточки и позвал своего спутника:
– Посмотрите, Пыпин. Что это, по-вашему?
Хулиган присел рядом со мной и, разглядев бледную полоску, сказал:
– Да чего тут гадать? Небо вылиняло малость. На солнце да на ветру.
– Вы правы. Небо тоже линяет, – одобрительно сказал я, радуясь, что Пыпин хоть немножко, да что-то знает. Но как он всё ещё был наивен, как невежествен!
– Но в данном случае, – продолжал я с невольной улыбкой, – мы наткнулись на настоящий след. Да-да, перед нами след воздушного шара! Запомните, Пыпин, шар, проносясь по воздуху, раздвигает его. А в пустое место потом вливается свежий воздух. И поскольку Толик пролетел здесь совсем недавно, воздух ещё не успел потемнеть. Но опоздай мы немного – и колея, как бы проложенная воздушным шаром, исчезла бы для нас навсегда.
И мы, коротая путь в беседах, отправились вдоль колеи. Мимо нас стрелой, со свистом проносились воздушные лайнеры. Пролетали стаи птиц, кочующих с юга на север. Однажды я несколько километров нёс под мышкой усталого журавля, отбившегося от своих товарищей, и когда тот набрался сил, отпустил его догонять свою стаю.
– Вот мы топаем по небу, как по шоссе, а люди на нас ноль внимания, – вдруг на третий день пути обиделся Пыпин.
– Просто они полагают, будто мы с вами – мираж. А вот, кстати, и то, что мы называем классическим миражом, – сказал я на пятый день пути. – Если бы вы в своё время добросовестно учили географию в школе, вы бы заметили такой рисунок в учебнике ещё для начальной школы.
Перед нами как раз в это время показался уютный маленький оазис – несколько пальм, журчащий ручей и миниатюрный дворец из белого мрамора. Оазис мирно висел между стратосферой и землёй, будто приклеенный к синему небу.
– Между прочим, – отметил я, – мираж такого типа свидетельствует о том, что мы уже добрались до Сахары.
С этими словами я ступил на край миража и тут, к своему неописуемому удивлению, вместо воздуха почувствовал под своей подошвой самый настоящий песок.
– Пыпин, земля! – воскликнул я, не удержавшись.
– Земля-то земля, да только как всё это попало сюда? Ну мы-то ладно, взяли да выскочили из сапог. А вот как этой махине удалось обмануть притяжение? Вот чего я не пойму, – пробормотал Пыпин.
Как ни странно, я тоже не смог объяснить это удивительное явление.
Заметив моё секундное замешательство, Пыпин обрадовался и поспешно сказал:
– Теперь ты видишь – зачем учиться? Ты, например, учился-учился, а толку? Не знаешь, как здесь очутился этот оазис!
Он хотел воспользоваться моей растерянностью, но я вовремя заметил опасность и, взяв себя в руки, произнёс:
– А я ещё не закончил учёбу. Человек, да будет вам известно, должен учиться всю жизнь. Наберитесь терпения, Пыпин! Сейчас навстречу нам выйдет кто-нибудь из обитателей этого странного миража, и мы узнаем ещё об одной загадке природы.
И в самом деле, из дворца выбежал седобородый старик в чалме и полосатом халате. Вглядевшись в моё лицо, миражанин всплеснул руками и закричал:
– Дети, идите сюда! Посмотрите, кто к нам пришёл! Сам юнга Иван Иванович! Да-да, тот самый юнга, который превзошёл даже нашего Синдбада!
«И тут не уйти от незаслуженных почестей, – подумал я с досадой. И ещё я подумал: – Как это удаётся людям помнить моё совершенно ничем не примечательное лицо? Уж я-то со своей никудышной памятью такое лицо ни за что б не запомнил!»