Продавец приключений

«У кого у кого, а у юнги Иван Ивановича его божеское происхождение видно за восемь морских миль, – говорили мы. – Послушаешь про его дела, и ясно, что он существо сверхъестественное».

Это я-то сверхъестественное существо? Но на льстеца он не был похож. Им руководило его невежество. И я его простил.

«А вот божеству, которое было до вас, – не утихал мой словоохотливый проводник, – тому – стыдно сказать: всё-таки бог! – мы не сразу поверили. Пришлось ему заложить новый сад, только тогда он сподобился почестей».

Над моей головой свисали огромные тёмно-синие сливы, а кочаны капусты доходили до плеча.

«С ума сойти! – вскричал я, не удержавшись от восторга. – И всё это в центре вечных льдов!»

«Эти культуры вырастило божество, которое было за два божества до тебя», – пояснил толстяк.

Я в бога не верил, но тот, кто создал эти огороды и сады, безусловно был наделён сверхъестественной силой.

Тропинка привела нас в симпатичный посёлок, состоящий из красивых жилых строений. Посреди просторной площади возвышалось многоэтажное сооружение, на крыше которого причудливо соседствовали луковки церквей, ступенчатые верхушки пагод и химеры языческих капищ.

«Всё, что ты видишь, тоже возникло по мановению наших всемогущих покровителей, – трепетно сообщил толстяк. – А от тебя мы ждём ещё большего!»

«Но мне недоступно даже такое», – предупредил я толстяка и остальных сопровождавших меня островитян.

«О, о твоей скромности мы наслышаны много», – почтительно напомнил толстяк.

«О да! Очень много наслышаны», – загудели туземцы.

«А где же они, ваши всесильные покровители? Что с ними случилось?» – спросил я, уводя их от лести, которой они по темноте своей начали было меня осыпать, и заодно с этим восхищаясь архитектурным искусством могучих и таинственных существ.

«Увы, мы этого сами не знаем, – печально признался толстяк. – Только через год после их явления народу с ними начинает твориться нечто непонятное нам. Боги принимаются бить себя в грудь и утверждать, горько рыдая, будто бы бездельничают у нас, зря хлеб насущный едят и что им от этого стыдно. Простите, говорят, пригрели вы тунеядца. И потом уезжают на великие стройки. Твой предшественник, например, убыл в Сибирь. – И толстяк грустно добавил: – Впрочем, я, кажется, начинаю догадываться, в чём дело. Им тесно у нас. Какие здесь масштабы? Крошечный остров, и всего? Не больно развернёшься! И видимо, потому нам всё трудней и трудней искать себе покровителя. На этот раз мы даже упали духом, никто, думали, к нам не пойдёт. Но ты, слава богу, согласие дал! А так бы кто знает, что стало с нами и нашей маленькой, но дорогой нашему сердцу страной».

Я спохватился, вспомнил о цели своего приезда. Но мы уже приблизились к подножию странного сооружения, и моё внимание привлекла медная табличка, висевшая на массивных дверях этого удивительного дворца. На табличке красовалась витиеватая надпись:

ЮНГА ИВАН ИВАНОВИЧ

действительный Член Географического Об-ва.

«Это священный храм, в котором ты, по нашим представлениям, обитаешь, – пояснил толстяк и распахнул передо мной двери храма. – Не стесняйся, вступай, о светлоголовый! Ты, безусловно, будешь себе рад!»

Но меня не нужно было уговаривать лишний раз, я пулей влетел во дворец. Где-то здесь затаилась разгадка этого странного происшествия. И мне хотелось как можно скорей добраться до её тайника и, открыв секрет, восстановить в глазах людей своё скромное доброе имя. Я пробежал по анфиладе роскошных комнат, по персидским коврам, вдоль венецианских зеркал, но не встретил ни живой души.

Запыхавшиеся наи-вняги догнали меня на самом верхнем этаже, когда я, уже потеряв все надежды, печально оглядывал последнюю комнату, оказавшуюся моим кабинетом.

«Меня нигде нет», – пожаловался я подоспевшему толстяку.

«Ничего подобного. Ты вот он, стоишь прямо на своём месте», – возразил толстяк.

«Но я стою один, а где же я второй?»

Толстяк, непонятно почему, с облегчением вздохнул и сказал:

«Уф, значит, обошлось. Видишь ли, по нашим верованиям, ты и должен быть в единственном числе. Иначе, представляешь, сколько бы получилось недоразумений, окажись у нас два твоих «я»? Одно хочет одно, а второе – другое. Попробуй угоди! И я, признаться, поначалу расстроился, увидев тебя и тут и там почти в одно и то же время».

Ах, если бы он знал на самом деле о моём втором «я»! Но он не знал этого. И тем не менее именно его рассуждения навели меня на ответ, за которым я приехал на остров.

Озарённый разгадкой, я немедля кинулся к своему письменному столу. Так и есть! Посреди стола лежал лист бумаги, на котором было написано: