Продавец приключений

– Сто тысяч метеоритов… – пробормотал бывший астронавт и, погладив в утешение сестрицу по голове, вышел из дома. Он брёл по улице и бормотал себе под нос: – Ах, как подвёл племянничек, биллион биллионов метеоритов! Кто же теперь вместо меня будет искать приключения? Сам-то я уж на пенсии теперь. Поди ты, списали на землю. Полетал – и довольно, говорят.

Это случилось в тот день, когда он вернулся из своего последнего путешествия. На космодроме, как всегда, собралась толпа тех, кому не терпелось сейчас же услышать рассказ о новых приключениях своего кумира. Аскольд Витальевич присел на ступеньки вокзала и поведал несколько совершенно новых удивительных историй. Наслушавшись вдоволь, народ разошёлся, и тогда к астронавту подсел представитель отдела кадров.

«А не пора ли вам утихомириться, дорогой Аскольд Витальевич? – мягко произнёс представитель. – Попутешествовали – и хватит! Дайте теперь попутешествовать другим, тем, кто помоложе».

Они, то есть отдел кадров, застали его врасплох. И всё же великий астронавт возразил, сказал, что он вовсе не стар ещё и готов хоть куда, хоть за тридевять Вселенных. А что касается перегрузок, так даже трудно представить, сколько он может их выдержать…

«Знаем, знаем… – прервал его представитель, а в голосе его сквозило сомнение. – Знаем, вы ещё бравый мужчина! Но столько желающих путешествовать, что просто не напасёшься космических кораблей. На вашем счету уже тысячи приключений, и будет просто несправедливо, если из-за вас кто-нибудь так и не отправится в путешествие. Ни разу в жизни!..»

Великий астронавт чтил справедливость более всего и поэтому покорился, хотя даже не смог представить, как теперь будет жить без приключений…

– Неужели я не буду больше путешествовать? – шептал астронавт, шагая по улице.

Встречные уже не узнавали его, словно позабыли о его существовании. Во всяком случае, по тротуару совершенно запросто шагал самый прославленный путешественник, почётный член всех географических и астрономических обществ, и никто из прохожих даже не оглянулся ему вслед. А раньше-то, а раньше, когда он возвращался из очередного, ещё небывалого[1] похода, от бесчисленных почестей не было спасу. И скромный, и суровый по натуре, великий астронавт прятался от ликующей публики по задворкам. Поэтому сегодня ему стало чуточку обидно.

«Ну да, конечно забыли… Теперь уже другие звездолёты и другие имена, – сообщил он себе печально. – И подвёл племянничек мой – надежда, единственный продолжатель рода знаменитых звездоплавателей, который я было основал. Что за прок от человека, потерявшего голову?..»

Вернувшись домой, он с горя первым делом отключил в кабинете земное притяжение. Когда астронавт ещё был знаменит, учёные подарили ему специальную машину, которая убирала притяжение. И человек в кабинете становился невесом. Астронавт переобулся в домашние туфли и начал плавать по комнате, продолжая рассуждать сам с собой.

Когда он немного успокоился, лёг в дрейф посреди кабинета и вполглаза задремал, в дверь громко постучали.

– Войдите! – крикнул астронавт недовольно.

В кабинет вошёл белокурый геркулес в юношеском возрасте. Гость тут же потерял равновесие и ухватился за дверную ручку. И дверь задрожала, зазвенела, точно струна, от его тяжёлой хватки.

– Вот это да! Я так и думал, что у вас и дома должно быть всё по-особенному, – заявил весело гость.

– Что же тут особенного? Естественные условия для отдыха, и всего-то, – пробурчал астронавт, поворачиваясь на бок.

– А, понимаю, – неизвестно чему обрадовался гость.

– Так что вам угодно? – спросил астронавт, взирая на пришельца сверху.

– Аскольд Витальевич, у меня к вам одно предложеньице, – сообщил парень, радостно улыбаясь и ослепительно сверкая крепкими зубами.

– Представляю, что можно предложить астронавту, который уже никому и не нужен, – горько усмехнулся Аскольд Витальевич. – Ну ладно, валяйте сюда!

– Иду! – крикнул жизнерадостный гость.

Он оттолкнулся от дверей и полетел через кабинет, кувыркаясь по дороге для забавы.

– Нельзя ли без шалостей, – проворчал астронавт; он взялся за стержень люстры, а свободной рукой прихватил пролетавшего мимо гостя за шиворот.

– Мне это нравится, – заявил парень сияя.

– Я слушаю, – напомнил астронавт, смягчаясь.

Он должен был признаться в душе, что этот парень, в общем-то, производил приятное впечатление. «Лихой парень! Вот уж прирождённый путешественник, – подумал астронавт. – А племянник Петенька ах уж как не оправдал моих надежд, подумать только!»

– Меня зовут Саней. Я насчёт вашего племянника Петеньки, – объявил симпатичный Саня, посматривая на хозяина голубыми простодушными глазами.

– Что-нибудь ещё? – спросил астронавт и насупился.

– Он влюблён! – воскликнул Саня восторженно.

– Уже наслышан, к сожалению, – сказал астронавт сухо.

Но Саня пропустил его замечание мимо ушей и продолжал восхищаться.

– И самое главное… – сказал он ликуя, – самое главное то, что он даже толком не знает в кого.

– Какое это имеет значение, это уже частности, – промолвил астронавт и, не сдержав грусти, прижался щекой к прохладному стержню люстры.