Продавец проклятых книг

Привет тебе, Шамс, блаженная царица сияющего хаякиля!

Ты сосредоточиваешь в себе всю красоту,

Ты властвуешь над шестью планетами,

А они следуют за тобой как за вождем

И подчиняются твоим приказаниям…

Слова смешивались одно с другим в ночном воздухе, кружили возле костра, словно ночные бабочки. Хаома начинала действовать, напев заклинания отдавался эхом в ушах и пробуждал спящие чувства. Фразы разрывались на слоги и внезапно изменяли значение.

Игнасио выпил второй глоток напитка, и его чувства обострились. Он увидел за горами свет зари, которая еще не была видна оттуда, где он стоял. Луна стала углублением в небосводе, окрашенным в цвет слоновой кости, тьма утекала внутрь его.

Игнасио растерялся. Он не мог понять, галлюцинации это или он сошел с ума. Его ум словно качнулся, и вместо каменных скал он увидел перед собой зеленые холмы и текущую среди них серебристую реку. Игнасио решил, что видит Хварну — прекрасное царство Духа и Божественного, которым любовались и восхищались персидские жрецы, мир воображения. Он начал рассматривать эти ласковые холмы, чувствовал, что именно здесь, под небом янтарного цвета, должны находиться земной рай и пещера сокровищ, в которой похоронены Адам и Ева, а позже хоронили магов.

После третьего глотка хаомы тело Игнасио вдруг свела судорога, и он упал на колени. Прикосновение к снегу не вызвало отвращения, но руки и ноги начали дрожать, словно ветки в бурю.

Асклепий из Малабаты был прав! Вот почему Зороастр запретил применять хаому. Она ядовита.

Игнасио смотрел на первые лучи солнца, которые начали окрашивать в красный цвет вершины холмов. Он покорился смерти. Силы покидали его. Он смог увидеть красоту мистической Хварны, но не сумел вызвать ни одно сверхъестественное существо и чувствовал горечь поражения.

В этот момент Игнасио почувствовал сильную дрожь в теле. Он попытался сопротивляться судороге, ощутил такую боль, что скрипнул зубами, а потом провалился в беспамятство.

В темноте раздался звук, похожий на хлопанье крыльев.

* * *

Игнасио открыл глаза. Он лежал на снегу и не чувствовал своих рук и ног. Перед ним стоял Уберто.

— Мы ждали тебя много часов, а потом решили идти тебя искать, — сказал мальчик. По лицу Уберто было видно, что у него теперь легче на душе.

— Решили, на мое счастье… — прошептал Игнасио. Сбоку от него появился Гийом, помог ему встать и усадил у костра. Тепло огня успокоило Игнасио.

— Что с тобой случилось? — спросил Уберто. — Ты сумел вызвать ангела?

— Не знаю, — ответил торговец, протягивая ладони к огню. — Я не знаю, что произошло. Может быть, я не так чист, как маги. А может быть, я просто не этого желал по-настоящему. Или, во всяком случае, желал меньше, чем хотел жить со своей семьей — с моей женой и моим сыном.

— С твоим сыном? — Уберто отступил от него на шаг. — У тебя есть сын?

— Да. Я думал, что потерял его, но нашел снова.

Гийом отошел в сторону, а Уберто не мог решить, что ему делать, и лишь внимательно смотрел на Игнасио.

Торговец закутался в свою шубу и стал рассказывать дальше:

— Ты должен узнать вот что. Пятнадцать лет назад, когда я отправился в Кельн вместе с Вивьеном, Сибилла тоже была со мной. Дорога была очень долгой, но ехать было необходимо. Я собирался после того, как выполню поручение архиепископа Адольфа, отойти от дел. Мы с ней хотели начать новую, более спокойную жизнь.

— А что случилось вместо этого? — спросил подросток.

— Из-за Вивьена и книги «Утер Венторум» нас стала преследовать Святая Фема. Вивьен уже тогда владел этой книгой, а я не знал о ней.

Торговец вспомнил ту ужасную ночь в Кельне, когда Вивьен в паническом страхе вбежал в гостиничную комнату, где он отдыхал вместе с Сибиллой, и закричал, выкатив глаза от ужаса:

— Бегите отсюда, скорей! Они идут сюда! Берите малыша и уходите!

Игнасио опустил взгляд и продолжил свой рассказ:

— В то время я не понимал, почему Доминус и Зоркие гонятся за нами. Но опасность была так близко, что у меня не было времени на размышления. Я думал прежде всего о том, как укрыть в безопасном месте мою семью. Поэтому мы покинули Германию и бежали в Италию. Но по пути начались трудности.

— Какие? — спросил Уберто.

— Зоркие не давали нам передышки. Поэтому, когда мы добрались до Альп, я понял, что нам лучше расстаться. Вивьен отправился во Францию, а мне пришлось принять решение, которое стоило мне больших страданий, — разлучиться с Сибиллой.

В уме Игнасио возникло печальное женское лицо.

— Мы недолго были женаты. Я уговорил ее вернуться в Испанию. Живя далеко от меня, она легко могла уцелеть. Отослать ее прочь — все равно что вырвать у нее сердце из груди, но другого выхода не было… И это не последнее ужасное решение. Вскоре после этого мне пришлось покинуть и моего сына…