Продавец проклятых книг

Однако что он знает об этих глазах? Как он может считать, что знает человека, если тот способен на тысячу хитростей, привык прятаться и лгать ради своих интересов?

К тому же он не уверен, что его похитили именно люди из Святой Фемы. Дом Игнасио стоял в стороне от маршрута, указанного в загадке, и похитители не могли обнаружить его случайно. Разве что кто-то сказал похитителям. Кто-то выследил и выдал им его и Игнасио. Может быть, Додико? Нет, невозможно, граф так боится Зорких. Он не стал бы рисковать своей жизнью, встречаясь с ними. А если предатель — человек со шрамами? Он действительно много знает про Игнасио и неизвестно с каких пор следит за торговцем.

У Уберто было много причин для тревоги. Станут ли его допрашивать? Может быть, будут пытать, а потом убьют, как бедного Готуса Рубера и графа Скало.

Вдруг мальчику стало холодно, хотя воздух внутри мешка был горячим. Кони остановились. Что-то случилось.

Славник спустился на землю и направился к тому коню, который вез на себе заложника. Он снял мешок с конской спины и грубо швырнул на землю. Глядя, как на мешок опускается облачко пыли, он подумал, что мальчишке сейчас, должно быть, больно и страшно. Но вдруг на мгновение почувствовал презрение к себе, словно увидел со стороны.

Еще никогда у него не было такого чувства. Славник сердито фыркнул: что это за неожиданная доброта? Или он стал жалким бесхарактерным человечишкой? Нет, он не размазня и хорошо это знает. Он снова подумал о мальчике и обо всем неоправданном зле, которое совершил с тех пор, как стал вольным судьей. «И ради чего все это было?» — спросил он себя.

Всего лишь ради книги.

Славник сердито хмыкнул. Пусть черт ее заберет, эту проклятую книгу! Неужели Доминус не понимает, что она проклята? Почему он не откажется от своего замысла? Почему не решит добыть себе верховную власть доблестным мечом, а не обманом? Чех охотно отдал бы жизнь в такой борьбе.

Пусть ему отрубят руку или ногу! Пусть он погибнет на поле боя от вражеского копья! Он устал совершать жестокости ради ускользающей книги! Ему хотелось помериться силой и отвагой с настоящим противником, сражаться за правое дело, как положено рыцарю в его звании. А что он совершил? Украл мальчика! Хорош подвиг!

Мысли Славника прервал простуженный голос его хромого товарища.

— Почему мы обходим стороной жилые места? — спросил тот.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел заложника и что-то заподозрил. Поэтому мы будем держаться далеко от главной дороги, пока не дойдем до Сантьяго, — объяснил Славник и начал распутывать завязки мешка.

Напарник, явно не одобрявший этого, недовольно посмотрел на него и спросил:

— Что вы делаете?

— А вы что, хотите, чтобы он задохнулся и умер? Какая нам польза от трупа?

Хромой ничего не ответил.

Уберто внутри мешка почувствовал прикосновение двух огромных ладоней, шершавых и твердых, словно камень. Славник снимал веревку с его бедер.

Через мгновение лица Уберто ласково коснулся свежий ночной воздух. Мальчик обрадовался, но чувство облегчения исчезло, как только он увидел перед собой своих похитителей.

Чех, ничего не говоря, потянул мальчика к себе за веревку, которой по-прежнему были связаны его руки, привязал его к дереву и заставил сесть на землю у подножия ствола. Потом наклонился над ним, приставил кинжал к горлу и пригрозил:

— Я никогда не сплю. Попытаешься сбежать — убью!

Не дожидаясь от пленника ответного кивка, Славник отошел от него и занялся лошадьми. Пока он расседлывал их и привязывал их к кусту так, чтобы они могли спокойно щипать листву, хромой зажег костер.

Оба уселись перед огнем и стали молча есть. Уберто, свернувшийся клубком на земле, смотрел на них с изумлением: эти двое ни разу даже не кивнули друг другу, не хлопнули дружески по спине или плечу. Только жевали, нагнувшись над едой, словно бродячие псы. Он пытался устроиться как можно удобнее, прислоняясь к стволу спиной то так, то иначе, но все тело у него болело, руки опухли и онемели. Веревки врезались в кожу почти до самого тела, и от них тоже было больно. Где-то сейчас Игнасио?

Покончив с едой, похитители улеглись спать. Хромой повернулся на бок и почти сразу уснул, а второй лег возле костра, напротив Уберто, положил седло себе под голову и обеими руками сжал пряжку своего пояса рядом с рукоятью кинжала. Похоже, Уберто вызывает его интерес, потому что он все время смотрел на мальчика. Глаза он наполовину закрыл, словно пытался уловить какую-то свою смутную мысль.

Уберто оробел и отвел глаза. Скоро мальчик убедился, что похититель сказал ему правду, он не спал, только лежал неподвижно с полуоткрытыми глазами.

И продолжал смотреть на Уберто всю ночь.

Глава 73

Хотя дорога на Сантьяго становилась все хуже, паломников с каждым днем было все больше. Многие шли пешком, солнце жгло им лица, жажда обжигала пересохшее горло. Некоторые, обессилев от утомительного пути, ложились отдохнуть на обочине дороги, среди камней и пучков травы. Иногда их трудно было отличить от нищих и калек.

Гийом смотрел на это множество народа с большим изумлением.