Продавец пуговиц

Вторая книга сегодня больше заинтересовала Алексея. С ней можно было скоротать вечерок другой и потом обсудить ее содержание с друзьями, которых собственно у Алексея и не осталось. Книга была изрядно потрепана. Видимо прошла и огонь и воду. Ее, как говорится, зачитали. На первой же странице аккуратным почерком была написана просьба не забирать книгу домой или возвращать ее в тумбу сразу после прочтения. То ли первый хозяин оставлял себе надежду еще раз увидится с книгой, то ли кто-то читал ее по главам во время прогулки и боялся, что потеряет роман, то ли сама книга чувствовала себя лучше именно в парке и не желала жить в квартире.

Третья — та, от которой хотели избавиться, но выкинуть рука не поднялась. Любая книга — это плод чьих то трудов, стараний и, возможно, бессонных ночей. Вот она и лежала в парке ожидая своего читателя, который несомненно искал ее, но где-то совсем в другом месте. Вряд ли кто-то из отдыхающих тут, кроме Алексея, взял бы полистать книгу Михайловой Л.М. «Трёхмерные проекции гиперкубов в любых измерениях».

— Как можно вообще такого ребенка в песочницу сажать? Ему же еще видимо и года нет!

— Может и есть! Он стоит хорошо на ногах. Может и ходит уже. Крепкий малыш.

— Это уже слишком! Ваш малыш кидает песком в моего, а вам и дела нет! Сидит читает! Вы будете за ребенком смотреть? Бедный, несчастный малыш!

Алексей отложил книги в сторону, письмо засунул между страничек. Почему сейчас секретность с этого секретного документа особой важности была снята? Так бывает. Одна не важная вещь вдруг становится важной, а важное перестает им быть. Важное — не важно. Неважное — важно. Все просто. Алексей встал и залез в песочницу. Федя привстал, чтобы снова подергать папу за кудри. Алексей отряхнул песок с головы, одежды и ручек малыша, прижал его к себе. Мамы, сидящие на скамейках затаили дыхание. Отец поцеловал сына. Посадил на колени.

В следующие полчаса в песочнице вырос большой замок с башнями и туннелями. По дорожкам поехали машинки, которые все это время лежали в корзине коляски. Вдоль дорог выросли деревья из веток. И все это не запрещалось топтать, ломать и рушить. Федор с отцом просеивали песок через сито, делали куличики. Малыш за ручку ходил по краю песочницы. Алексей прятал от крохи камушки в кулаках и тот со смехом находил их. Алексей пел песни, читал детские стишки, жонглировал формочками.

Он поднимал Федора вверх на вытянутых руках, потом опускал вниз и сопровождал этот аттракцион, придуманным им стихотворением:

«В гору лезут альпинисты.
Вниз летят парашютисты.
Вверх стремятся скалолазы.
В море рвутся водолазы…»

Малыш так задорно хохотал, что очень скоро множество детей сердобольных родителей оказалось в песочнице. Даже качели освободились.

«Змей воздушный мчится ввысь,
Роет норы крот всю жизнь….»

И так далее и тому подобное.

Когда стихотворение закончилось, началась новая игра. Волосы Алексея закрывали ему лицо, потом разлетались в разные стороны и обнажали смешную рожицу. Все смеялись. Федор хлопал в ладоши и демонстрировал белые первые зубки. «Бонифаций» не унимался. Его грива снова спрятала морду. Затем лев резко запрокинул голову и замяукал. Дети подхватили идею и стали изображать котят. Представление завершалось. Алексей собрал игрушки и увез Федора в сторону покрашенных скамеек, чем опять вызвал нарекание оставшихся на площадке мам, которым, пришлось встать и уже не просто присматривать за детьми, а лепить куличики, водить их по краю песочницы и даже жонглировать формочками.

Глава 23. Ульяна