Продавец воздушных шариков

И тут же она расплакалась. Потому что Вард умер, а мир все-таки не стал таким отвратительным, каким мог бы стать.

Но Норны, одевшись в улыбки и морщины, тихо захлопали в ладоши. Лейтенант распорядился, чтобы кто-нибудь записал показания торговца (не затруднит ли вас пройти вместе с нашим сотрудником?). Аллен Джордан сказал Джо:

— Доктор, как вы полагаете, ей можно дать что-нибудь? Чтобы нейтрализовать действие наркотика?

— Попробуйте обратиться к доктору Джефферсу, — ответил Джо. — Он должен находиться в своей лаборатории.

Обернувшись к Клиффу, он сверкнул глазами:

— А если ты знаешь, чего и сколько она приняла, ради Бога, скажи.

Но Клифф смог только покачать головой и, обмякнув, откинуться к стене. Он не знал. Он не понимал. Он ведь только что спас ее, и очень талантливо, так ведь? Разве она не понимает этого? Что, никто не заметил? Что, черт возьми, такого замечательного в том, что этот торговец выпустил в небо целую кучу воздушных шаров? Разве это стоило слез? Нет, он никогда не понимал и не сможет понять Шерри.

Лейтенант не хотел отпускать Джордана вместе с молодой женщиной к врачу. Адвокат заверил его, что та не покинет города. Он позаботится об этом.

Мерчисон сказал:

— Еще минуту, миссис Рейнард, Джордан. Продолжаю. Миссис Рейнард — то есть Эмили — завещала довольно внушительное состояние своему внуку.

Миссис Шерри Рейнард, как его опекунша, сможет пользоваться этим состоянием как ей заблагорассудится. Кроме того, Эмили Рейнард, имевшая весьма значительные собственные вложения в недвижимость, завещала значительную часть имущества своему сыну Варду. Сможет ли Шерри Рейнард вступить во владение им, — так как Вард совершил убийство собственной матери и вряд ли мог бы его унаследовать, учитывая суть его преступления, — я сказать не берусь.

— Наверное, предстоит та еще заваруха, мой уважаемый собрат, — любезно произнес Джордан.

— Да уж, — учтиво ответил Мерчисон. — А теперь я со всеми прощаюсь.

Эдвард Рейнард ждал его в машине. Ничего не сказав, Мерчисон сел за руль. Они проехали несколько кварталов, прежде чем Рейнард заговорил:

— Я женился на чудесной девушке. Но помоги ей Бог, бедняжке Эмили…

Он замолчал. Он не плакал.

Мерчисон сказал:

— Разумеется, вы будете время от времени видеться с вашим внуком. Не думаю, что мать окажется настолько жестокой.

— Сомневаюсь, что буду часто встречаться с мальчиком, — промолвил Рейнард. — Понимаете, с восемнадцати лет я в этом мире одинок.

Затем, выпрямившись, он снова обрел себя.

— Понимаете ли вы, — сказал он, — что, если бы я был дома сегодня утром, ничего этого не случилось бы?

— Возможно, что так, — мягко согласился Мерчисон. Однако он подумал: «Понимает ли он, как он влип, если действительно нанял этого невероятного идиота Сторма? Они действительно решили, что окружающие не способны отличить настоящее от мнимого? Так что же такое безумие? И что такое здравый смысл?»

Шерри работала мышцами глаз, силясь избавиться от нахлынувших на нее видений. Теперь она уже отчетливо понимала, насколько глупо вела себя. Эдвард Рейнард никогда не знал истинной Шерри Коулман-Рейнард. Он ненавидел кого-то другого. Только так и могло быть. Он заблудился в пространстве или во времени, перепутал ряды, на которых сидели Шерри, Вард и он сам. И ненавидел кого-то, кто причинил ему боль или кому он причинил боль. Бедный несчастный старик? Жаль, что она не поняла этого раньше… Все это теперь в прошлом.

Джордан передал ей чек.

— Он лежал в письме, — сказал адвокат. Лейтенанту пришлось оставить конверт как вещественное доказательство с остальной почтой, но Джордан уговорил его отдать чек.

На чеке милыми округлыми буквами было написано:

«Выплатить Шерри Рейнард по первому требованию пятьсот долларов ровно.

Джесси Н. Холмс».

— Что ж, я знала, — сказала Шерри, — что весь мир не может быть настроен против меня.

Течение ее мыслей несомненно замедлилось. Нет. Совершенно внезапно Шерри поняла, что ее мозг всегда работал так быстро, просто раньше она не чувствовала этого с такой безжалостной прямотой.

— Вы можете забрать сейчас свои вещи? — спросил Джордан. — Я хочу увести вас отсюда.

— Думаю, да, — ответила она.

Она направилась к себе в комнату. Помещение было, как всегда, холодно белым, но теперь свет уже не казался сверхбелым. Он был лишь настолько белым, что человеческий глаз едва выдерживал его. И горе сможет проникнуть в простое человеческое сердце, которое научится переносить его.

Шерри достала свои вещи из ящиков комода. Деньги? Да. Да. Значит, вот где они. Молодая женщина бросила листок бумаги в корзину для мусора. Это ей не принадлежит.