Продавец времени

Лишь единожды Званко слышал чужие голоса: они раздавались совсем рядом, приглушенные закрытой дверью и плотным занавесом, за которым лежал все это время гонец.

– Где он?! – тяжелые шаги стремительно прорвали полудрему: занавес одернулся, яркий луч солнца ударил по глазам, Званко узнал отца, попытался привстать.

– Лежи! – тихо скомандовал хозяин да так, что его не решился бы ослушаться и князь. – Вот одежда его, вычищена и заштопана, по ней раны можете гадать…

– Я могу его домой забрать? – голос отца изменился, стал хриплым и будто чужим, словно лишился силы и последней опоры.

– Как встанет, дам знать, – отрезал хозяин и вышел из закутка. – А покуда – ступайте.

Отец – Званко запомнил это на всю жизнь – присел перед ним на колени, обхватил руку и поцеловал, стало щекотно и колко из-за бороды, прошептал:

– Хвала богам, жив… Званко, я носом землю рыл, думал, сгинул ты от руки Олега. Едва беды не приключилось, с дружиной уж выдвинулся. Да вот, подсказали люди добрые, что у аптекаря ты. Не поверил сперва, сам примчался проверять, чтобы глаза не обманули, чтобы уши не подвели, чтобы молва не ошиблась…

– Отец, он спас меня… – смог выдавить из себя Званко. Отец на мгновение крепче сжал его запястье, порывисто поднялся и вышел из закутка. Он слышал, как стремительно удалялись его шаги, в душе стало тепло – его ждут.

С отцом он больше не встретился – неделей позднее, возвращаясь на княжеский двор со сбором данников, дружина наткнулась на засаду, обоз был ограблен, а отцу пробило стрелой грудь. Он дотянул до княжеского теремена и умер на руках деда Гостомысла. Но об княжич Званко узнал, уже вернувшись домой.

– С чем пожаловал? – мрачно усмехнулся Лесьяр, спускаясь к Званко с крыльца. – Вроде цел и лекарь тебе не надобен.

Званко рассмеялся:

– Так обещал же – озолочу, коли выдюжишь и вытащишь меня с кощьего стола! – он ударил аптекаря по плечам, схватил по-медвежьи, встряхнул. Аптекарь ловко извернулся, сделав подсечку и едва не повалив гостя на траву, подхватил рукой, не позволив упасть.

– Так вроде не просил я тебя… Знаешь же, не надо мне от тебя ничего. Не для того валандался, все запасы на тебя извел.

Званко посерьезнел:

– Во-от, о том тоже разговор есть, коли в дом пустишь.

Лесьяр прикинул, что сказать гостю, если мару заметит, но понадеялся, что ума твари хватит не высовываться и не угодить под острый меч скорого на расправу гостя. Бросив взгляд на тропу, ведшую из леса и в который раз не заметив на ней домового, кивнул:

– Ну, коли надо, так давай, потолкуем…

Уселись за стол. Лесьяр напоил гостя свежей колодезной водой, угостил бражкой да соленьями с печеной картошкой, укрытой сладким деревенским маслом да присыпанной зеленым укропом да мелко покрошенным луком.

Званко ел охотно, без опаски, поглядывал по сторонам с интересом, но лишних вопросов не задавал – знал свое место, да и хозяин взглядом хоть и не хмурился, лишнего все равно не позволял. Откушав, Званко откашлялся, посмотрел исподлобья.

– На ярмарку едешь? – кивнул на заготовленные коробы и прикрытые скатертью склянки. Лесьяр промолчал. Княжич кивнул, поняв. – Что ваш князь по остатней Силе сказывает, слыхал?

– Ты ответа ждешь или сам потрепаться приехал? – аптекарь отпил бражки из круглой, крутобокой бадьи, уставился с укором.

Званко прикинулся, что не понял дерзости, придвинулся к хозяину ближе. Проговорил, понизив голос до шепота:

– Сказывают, Силы и вовсе не осталось. Не сегодня, так завтра, все переходы закроются, все пути смешаются.

Лесьяр это знал лучше него. А потому особенно берег скрытые, известные одному ему переходы да поворотные камни, чтобы не вытоптали из них Силу, не распотрошили. Помалкивал и о соли погорской, тем более что исчезала она, а как добыть ее знали лишь погоры. Гостю кивнул.

Тот удивился:

– И не печалишься будто… Хм. Как жить собираешься? – спросил тот. – У тебя ведь работа с ней повязана, без Силы, что ты за лекарь?

Званко выжидательно прищурился, замолчал, определенно ожидая от Лесьяра ответа. Аптекарь безмятежно пожал плечами, спросил:

– Ты что предлагаешь?

Званко перегнулся через стол, склонился к Лесьяру и заговорил, понизив голос до едва различимого шепота:

– На ярмарке вашей, сказывают, будет особый товар, особой Силой пропитанный, который может заменить нашу Силу…

Лесьяр отвел взгляд. Ему показалось, что кожа на его руках потемнела, пошла бурыми пятнами, от которых тянулся зловонно-гнилостный запах. Сердце упало, подступило к горлу. На плечи – будто ледяная пелена упала. Пригляделся – нет, показалось, на руках ничего не было, кроме старых, зарубцевавшихся уже ожогов да шрамов. Выдохнул с облегчением.

– Что за товар? Чей? – он снова глотнул бражки. Не нравился ему этот разговор, всех аптекарей Аркаима он знал лично, ни один не стал бы воровать Силу у поворотных камней, это все равно что рубить сук, на котором укрываешься от стаи голодных волков. Значит, гость говорил о чем-то еще.

Званко, в самом деле, прошептал:

– О том не ведаю. Ведаю лишь, что сила в том снадобье дикая, первобытная. Коли ею овладеть, так нам, может, и прежняя Сила не так нужна будет, а?