Продавец

— Ваш папа просил скромнее, — шепчет мне заведующая, распахивая перед нами огромные двери, где играет «Шербургские зонтики» живой оркестр и, хотя выбор кажется странным, мне нравится. Я не так часто выхожу замуж фиктивно, и наличие живого оркестра, играющего прекрасную мелодию, не может не радовать. Женщина-регистратор, впрочем, я не могу сказать точно, как называется профессия женщины, которая радостным тоном нам сообщает: «Дорогие Егор и Василина» и «Можете поздравить друг-друга», выглядит фундаментально в темно зеленом бархатном платье, которое облегает её огромную грудь и стан не менее пятьдесят четвертого размера. Думаю, как статуя Свободы США символизирует свободу, так и женщина в фундаментальном платье символизирует нерушимость брачных уз. С чем я и поздравляю продавца крепким рукопожатием и поцелуем в щеку, задерживаясь у его щеки немного дольше для фиктивного брака, но мало для моего желания продолжать целовать его щеку, шею и даже нос, видимо от того, что идеальная рука продавца лежит на моей талии, прижимая меня к себе. При этом сам продавец не делает попыток поцеловать меня. Но что я могу знать о браке вообще, и о фиктивном в частности?

Мама с папой остаются дома, потому что папа «не хочет участвовать в этом представлении», а мама потому что «уверена, что у неё еще будет возможность поздравить нас с настоящим бракосочетанием».

Машка кричит, что нам нужно проехать семь мостов. Егор говорит, что ему нужно на вокзал. Я отвечаю, что мы успеем на вокзал, но мосты нужны непременно, Сережа соглашается со мной. Последний раз он спорил со мной в момент, когда я пью шампанское, был нашим выпускным, и я выплюнула остатки ему на пиджак, с тех пор он не спорит со мной, и это — единственное разумное объяснение, которое мы находим с Машей, допивая шампанское, потому что шампанское — такая же традиция, как и мосты.

И я уверена, что я больше никогда не буду выходить фиктивно замуж за парня, которого люблю, а свидетелем у меня будет парень, с которым я занималась сексом накануне…

На мосту Егор поднимает меня, и мне кажется, что я ничего не вешу, хотя все лето исправно ела мамины оладьи, которые она готовит на обычном молоке или кефире. Доносит до середины моста, где усаживает на перила так, что я оказываются лицом к нему, а мои ноги, и тому виной положение, при котором я могу держаться за шею продавца, обхватывают идеальный зад продавца. Я взрослая женщина и понимаю, что выпив столько шампанского, я могу свалиться в воду.

— Василина, что ты делаешь? — произносит Егор.

— Эй… это традиции, нельзя нарушать традиции, мы женимся, — говорю я, и мне только кажется, что голос звучит обиженно.

— Вася, но мы же… ты… Василина, для чего всё это? — его рука приподнимает фату у меня на затылке и перебирает распущенные волосы…

— Я пытаюсь найти что-то хорошее в этой ситуации, — отчего-то шепчу я и закрываю глаза.

Кажется, моя голова кружится, но я чувствую, что идеальная рука держит мою голову, а другая рука — талию, в то время, когда дыхания Егора становится слишком много, слишком быстро и слишком близко к моим губам, в попытке вдохнуть глубже, я приоткрываю рот, встречаясь с губами Егора. Губами, которые двигаются нежно напротив моих и язык пробегается только по краешку губ, может быть слегка задевая зубы… Несмотря на продолжительность и мои руки в волосах Егора, поцелуй получается практически невинным, и не покидает ощущение, что нечто сдерживает этот поцелуй, и это отнюдь не я… Как умная женщина, я понимаю, что все во благо, во мне сейчас говорит алкоголь. Сама же я говорю:

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь найти что-то хорошее в этой ситуации.

На вокзале, куда мы приехали после нашего бракосочетания под известную композицию, и мостов, Сережа смеется и говорит:

— Я все же не верю, что опять упустил тебя, Васька, — и обнимает меня, мне смешно, — чудачка ты Васька.

— Ты береги нашу чудачку, — говорит он Егору на прощание, пока я обнимаю маму и папу под слова «Удачи, доченька» и «Не пожалей… и звони в любое время».

В поезде Егор расстилает для меня постель и заставляет лечь спать, хотя мне отчего-то хочется продолжить наш невинный поцелуй на мосту. Я даже указываю ему на штамп в паспорте, но продавец только улыбается и говорит что-то типа «я не хочу, чтобы ты возненавидела меня еще больше», и хотя все купе свободное, он сидел рядом со мной, во всяком случае, пока я не уснула.

Глава 8

Целый месяц проходит между заявлениями, адвокатами, сборами справок, характеристик, встречами с психологами, органами опеки и попечительства, оказывается такие существуют, причем в каждом отдельном округе.