Продавщица: Назад в пятидесятые

- Так ведь потом-то все выяснится, - неожиданно вступила в разговор Вера, которая до сих пор помалкивала, видимо, боясь перебить говорливую подругу. Голос у нее был очень приятный, тихий, мелодичный. Положа руку на сердце, могу сказать, что тихая, скромная Вера понравилась мне намного больше разбитной Лиды. Но и со второй нескучно. С такой подружкой точно не пропадешь в Москве, не только в пятидесятые, а и в лихие девяностые, и в жирные двухтысячные... Мне кажется, она и в период гражданской войны нигде бы не пропала. Одно могу сказать уверенно: с компанией мне на ближайшее время совершенно точно повезло! Это не вечно ноющая о своих старушечьих болячках и школьных проблемах внуков Клавдия Ильинична, и не ехидная Алка, которая только и рассказывала, что о продаже на "Авито" очередного хлама с бабкиного чердака. Тут общество явно поинтереснее будет. Хоть в кино сегодня схожу. Интересно, на какой фильм мы направляемся? Посмотреть бы хоть краешком глаза, какие раньше билеты были?

- Эх, была ты, Верка, дурой, дурой и останешься, даже если десять институтов закончишь, - вздохнула Лида, - если бы все мужикам правду о себе рассказывали, так никто бы и не женился. Когда выяснится, тогда и думать будем. А пока надо жить. Здесь и сейчас.

Глава 6. Знакомства и кино

С интересом слушая новоиспеченную подружку и соседку по общежитию бойкую Лиду и ее планы по охмурению перспективного мгимошника или - на худой конец - состоявшегося профессора с просторной жилплощадью, я параллельно вспоминала свою прошлую жизнь. С горечью пришлось констатировать, что практически вся она состоит из неудач. Если бы за отрицательный опыт было принято кого-либо награждать, как в спорте, я бы давно уже стала мастером международного класса по всевозможным фейлам. То гепатит подхвачу, приехав в больницу с подозрением на ветрянку, то заболею этой самой ветрянкой в тридцать пять вместо привычных трех-пяти лет, когда она переносится гораздо легче, то выйду покурить во время долгожданного перерыва, а в это же самое время в магазин войдет СБ-шник Петр Михайлович и начнет орать, что продавцы ничего не делают...

Угораздило меня в свое время и сходить на несколько неудачных свиданий, несколько лет назад. Димулиного пасынка Витю во время зимних каникул отправили в лагерь для детей, изучающих английский язык, и временно освободили меня от обязанности с ним нянчиться. Названная бабушка - наша с Димкой мама - обожала его точно так же, как и родного сына, несмотря на то, что по крови ему приходилась никем, и была убеждена, что у картавящего троечника, для которого книга - это просто подставка под ножку дивана, великолепное будущее переводчика.

Вернулся Витя через три недели с выбитым зубом - попытался кому-то из парней постарше объяснить, что знает английский лучше всех, и ожидаемо огреб. Но речь пока не об этом. Важно то, что в течение целых трех недель вечера после работы и все редкие выходные были у меня абсолютно свободны. И подумала Галя: а вдруг попробовать наладить личную жизнь? Пуркуа бы не па? Времени ходить по бассейнам, стадионам и библиотекам, выискивая кавалеров, у меня не было: смена на заводе у моих товарок из середины двадцатого века заканчивалась в пять, а у меня прошлой - продавщицы из "Магнита" - в лучше случае в одиннадцать. Поэтому оставалось только надеяться на встречи в выходные и всемогущую сеть Интернет. Глядишь, и выловлю там какую-нибудь жирненькую заботливую рыбку, под стать себе. Никаких особых требований к заработку, внешнему виду и наличию авто у меня не было. Хотелось просто кого-то адекватного, с кем можно было говорить по душам и вместе в обнимку смотреть сериальчики. А может, и что посерьезнее завяжется...

Вернувшись домой пораньше, в десять часов вечера вместо обычного часа ночи следующего дня (ценники переклеивать было не нужно), я налила себе чайку, бухнула туда пару ложек сахара, сделала бутербродик с сыром и принялась устраивать свою личную жизнь посредством сети Интернет. С Толиком мы к тому моменту уже год как разбежались, я наконец доделала своими силами скромный ремонт в бывшей родительской хрущобе и зажила если не счастливо, то вполне себе сносно, по сравнению с тем, что было раньше. По меньшей мере, утро мое теперь не начиналось с ора маразматичной Толиковой мамы и наступления ногой в пушистом тапочке в лужу, сделанную кем-то из ее кошаков прямо на ковре у моей кровати.