Продавцы грёз. Том первый (СИ)

И почувствовал, как кровь отливает от моего лица.

— Тревога! Мать вашу, все в деревню!!!

* * *

Обвешанные цепями тупые рыла гусеничных тягачей. Небольшие лобовые стёкла, закрытые решетками либо щитами, оставляющими для просмотра только узкие щели. Ощетинившиеся ружьями и пулемётами крыши и кабины.

В общем, эдакий Безумный Макс средней полосы.

Работорговцы шли в сгущающихся сумерках и не думая скрываться. Горели фары чудовищных машин, полыхали оранжевым огнём в свете восходящего солнца фонари, развешанные по углам клеток. Показывали собственную мощь, запугивая. На миг меня посетила мысль, что они проедут мимо, ведь каждому дураку ясно: приблизься они к деревни незамеченными, и у нас не было бы ни единого шанса. Но караван двигался прямиком к центральным воротам хутора, что развеивало всякие сомнения.

Мы, команда и староста, наблюдали за ним со стены.

— Чего они прут-то в открытую, сволота? — пробурчал Зош, озвучивая мои мысли. — Может, отвернут?

— Хрен там, — сухо отозвалась Капитан. — Торговаться будут.

— Торговаться?

— Предложат выкуп, несколько человек, молодых и крепких. Если откажитесь, нападут. Если согласитесь — тоже нападут: половина выбранных, скорее всего, окажется мужчинами старше шестнадцати.

— Твою ж мать-то…

— Не волнуйся, — криво усмехнулась шеф. — Именно для этого ты нас и нанял. Будем оборонять твоё село.

— Хотелось бы верить, — буркнул Зош, косясь единственным глазом на стоящих чуть поодаль членов нашей команды.

— Мы пойдём на переговоры, — сказала шеф. — Я, Алексей, Авер и ты. Найдите белую тряпку.

Голова кивнул и жестом отдал приказ одному из стоящих рядом мужиков.

— Если условия будут приемлемыми, — медленно произнёс одноглазый. — Если им понадобятся деньги или припасы, часть выкупа заплатите вы.

— Согласна. Никто не хочет умирать ради пары банок консервов.

— Вряд ли так случится, — задумчиво сказал Авер. — Богатый обоз. Три машины, два прицепа, пять повозок на конном ходу. А клетки пустые, и цепи с наручниками лежат в кузовах.

— Не каркай! — буркнула шеф, но в её взгляде появилось что-то новое. Готовность… или обречённость.

Я вновь перевёл взгляд на обоз. Уже темнело, но мне хорошо удалось рассмотреть его. Помимо перечисленных транспортных средств у работорговцев было не меньше пяти пулемётов, а машины скорее напоминали крепости на колёсах. Людей практически не видно, но я всё равно насчитал восемь человек. О том, скольких я не увидел, не хотелось даже думать. В нашем же распоряжении, помимо нашей команды, пятнадцать вооружённых мужиков. Оставалось только надеяться, что в деревне охотников знают, как держать ружья.

— Принёс! — глухо крикнул с земли помощник старосты.

— Алексей, отдай свою винтовку Дереку, — приказала Капитан. — Дерек, когда стрелять знаешь. Уважаемый Зош, Авер, за мной.

Мы спустились со стены. Белый флаг (пожелтевшая от времени изодранная простыня) достался мне. Я сложил её вчетверо и, подняв над головой, первым вышел из приоткрытых ворот. Поджилки у меня потряхивало, но я надеялся, что скорее от возбуждения, чем от страха.

Увидев нас, работорговцы тоже решили остановиться, что немного меня успокоило. Всё-таки, если остановились, значит, есть шанс, что стрелять по нам начнут только после разговора. А какой я был замечательной мишенью с этой чёртовой тряпкой…

— Стоять, — коротко приказала шеф, когда мы отдалились от хутора на двести шагов. — Ждём.

Ждать пришлось недолго. От каравана, расположенного в трёх-четырёх сотнях шагов от нас, отделились три всадника, и уже через пару минут я смог рассмотреть лица работорговцев. Так вот, Хаз с напарником выглядели вполне обыденно по сравнению с этими дикарями. По крайней мере, у наших старых знакомцев не было пирсинга из отточенных костей во всевозможных местах, причём, я готов поспорить, что эти кости когда-то принадлежали людям. Высушенные головы, прицепленные к сёдлам; жуткая вязь татуировок, покрывающая лица; подпиленные и выкрашенные в красный цвет зубы, щерящиеся в жутких ухмылках, — таковы были работорговцы, не брезгующие использовать испорченный товар в качестве еды.

Я сглотнул вязкую слюну и опустил руки, нервно теребя простыню. Не знаю почему и как, но я понял — эти твари не только торгуют людьми и, вероятно, не просто их едят. Перед глазами стояли ритуальные пляски и замученные насмерть девушки, мясо которых пожирали сырым. Во мне вскипела ненависть. Чёрная, всепоглощающая, бесконечная. Ушёл страх, исчезла надежда на мирное урегулирование ситуации. Я впервые понял: Капитан была права, говоря, что я могу убить человека. Хотя, можно ли считать этих тварей людьми?

Работорговцы остановили коней в десятке шагов от нас. Центральный всадник спешился и сделал ещё пару шагов в нашу сторону.

— Вы умные люди, — невнятно сказал он, теребя кость, торчащую из нижней губы. — Это куда лучше — идти на соглашение. Нам тоже не хочется тратить людей и пули. Сколько вы нам дадите, чтобы мы ушли?

— Я бы хотела сначала выслушать ваши условия, — сухо ответила Капитан.