Продавцы грёз. Том второй

Все. Я сделал, что мог. Солью с песком, конечно, не убить, но, как мне кажется, заполучить такой заряд было удовольствием ниже среднего. Вспомнились мультики и фильмы, где незадачливый воришка… Но я сразу отмел эти воспоминания. Я не на Земле. Мягкая постель и хорошая еда заставили меня позабыть об этом. Раскис я. Но теперь надо браться за ум. Вспомнить, что от моих рук погибло уже очень много людей. И погибнет еще больше. Иначе нельзя. Иначе Орайя не будет со мной.

Возможно, мне удастся раздобыть на кухне нож получше. Но это уже ночью. Да и не стоит забывать, я вполне могу убивать и голыми руками. Теперь главное — не пропустить момент, когда красные пятна в моей голове не начнут двигаться.

Управился я за десять минут, но возвращаться на кухню или в свою комнату не торопился. Меня мучили угрызения совести. Но… если мне действительно придется спать с Нелвой… в чем я не сомневался… я сделаю это. После, когда Орайя будет жива, я покаюсь ей в этом. И, надеюсь, она меня простит. У меня просто нет другого выхода.

Не зная, куда идти, я вышел в сад. Здесь я столкнулся с самым ласковым волкодавом и посидел с ним. Болтал всякую чушь и чесал его за ушами. Мне даже стало практически хорошо, и я не заметил, как стало темно. А меня уже звала Кро.

Отряхнувшись от шерсти, я поскоблил собаке лоб и отправился мыть руки. Кро, которая уже отнесла наверх блюда и вино, посоветовала мне ополоснуться серьезней. Я намылил подмышки, а после надухарился предложенным поварихой лосьоном. «Прямо, как перед первым свиданием», — усмехнулся я про себя и зашагал к лестнице, ведущей на третий этаж.

Дверь в комнату Нелвы оказалась открыта. Конечно же, здесь я ни разу не был. И убранство меня поразило. Огромная кровать с балдахином, великолепные шторы, сейчас раздвинутые, открывали стеклянные двери, за которыми был виден огромный балкон. Да, чего-чего, а денег у Нелвы много. Я даже на миг задумался о том, что было бы неплохо вот так жить здесь, катаясь, как сыр в масле. Трахать тощую бабу, потом вполне симпатичных горничных. Есть. Пить. Мыться. Бриться. Ну разве не мечта?

Конечно же, я бы никогда так не сделал. Даже если бы не появились трое Продавцов. Это не для меня. Именно поэтому я не хотел жить на Земле.

— Никогда такого не видел у себя в деревне? — с хрипотцой и легкой издевкой спросила Нелва.

Я впервые обратил внимание на свою хозяйку. Она сидела на краю кровати рядом с маленьким столиком, на котором горели три свечи в вычурном подсвечнике.

— Н-нет.

— А я уже думала, ты остолбенел от моей красоты…

— Эт-то тоже.

Прямо заикание на меня какое — то напало. Впрочем, я же обычный деревенский парень, который попал в рабство. Все нормально.

И Нелва подтвердила мои мысли.

— Вы, деревенские, не умеете делать комплименты, — сказала она, томно вздохнув.

— А-ага…

Все-таки голос у нее был довольно эротичный. Если нравятся хрипловатые голоса, в которых угадывалось обещание… всего. Мне, пожалуй, даже понравился. Но кроме голоса у Нелвы было не слишком-то много достоинств. И я вполне мог рассмотреть их в неверном свете заката и свечей. На моей хозяйке был какой-то невесомый пеньюар, под которым угадывалось неплохо сложенное, но излишне худое, тело. Маленькая грудь, впрочем, ни капли не обвисшая. Гладко выбритые ноги, чем Ивалла, единственная моя здешняя любовница, похвастать не могла.

В общем-то, не все так уж и плохо. Особенно, если у тебя уже полгода никого не было. Но я все равно дергался все сильнее.

— Так и будешь там стоять?

Я извинился и, приблизившись, сел на кровать.

— Вина? — спросил я, вспомнив о том, как надо ухаживать за женщинами, пусть и это были ухаживания из второго полугодия девятого класса, когда мне едва исполнилось пятнадцать. Но тогда я пытался подпоить девчонку постарше себя и у меня ничего не вышло. Сейчас же… Может, напиться? Алкоголь обычно притупляет чувство вины. И стимулирует другие… гм… чувства.

— Конечно. По бокалу. Остальное потом — не люблю, когда любовник слишком пьяный. А тебе хватает и трех стопок.

— Ну, я немного окреп…

— И все же не будем рисковать.

Вот и не выгорело.

Я наполнил бокалы. Мы чокнулись и пригубили вина. Оно оказалось весьма и весьма хорошим, хотя я и не очень люблю сухие вина.

— Дай мне кусочек груши.

Определить, где на тарелке груши, а где яблоки, в полутьме было не так — то просто — все кругляши оказались примерно одного диаметра, а шкурки Кро срезала. Сейчас не сезон, так что фрукты наверняка хранили в воске или тому подобной чепухе. Да и на ощупь груши отказались такими же дубовыми, как и яблоки. Но я, под тихий хрипловатый смех Нелвы, взял с каждого края тарелки по кусочку и определил их по нюху. Отдав грушу, я сунул в рот яблоко. Я так давно не ел свежих фруктов. Пусть даже яблоко оказалось не таким уж и вкусным.

Нелва, откусив от дольки небольшой кусочек, некоторое время наблюдала за мной, а после бросила объедок в тарелку и залпом выпила бокал. Я все понял и поступил так же.

— Раздевайся…

Я послушался. После некоторое время стоял, думая, что делать дальше — оглушить ее или все-таки…

«Все-таки» победило.