Продажная девка Генетика

Ведь отдельный организм — это тоже сообщество живых клеток, а клетка — это сообщество сложных белковых молекул, которые, в свою очередь, являются сообществом более простых молекул. И на этих нижних уровнях сообществ идет точно такой же дарвиновский естественный отбор, как и в сообществах организмов, и в сообществе видов.

Меняется окружающая среда, то есть в организм поступает пища другого состава, он находится уже в других температурных условиях и т. д. Соответственно исходные вещества для получения простых молекул тоже меняются, что приводит к изменению простых молекул. Из этого их ассортимента на строительство белковых молекул идут только наиболее пригодные (приспособленные) молекулы. Теперь уже белковые молекулы становятся не такими, как раньше, и из них образуются сложные структуры (ДНК, РНК) измененного состава. Из этого набора в строительстве клеток участвуют только те, что наиболее пригодны для этого, — и тут идет естественный отбор. Клетки также получаются измененными, и те из них, которые плохо приспособлены к изменившимся условиям, делятся реже, чем те, кому новые условия «в кайф». В результате все клетки организма постоянно меняются на такие, для которых новые условия являются комфортными, и, соответственно, весь организм под воздействием окружающей среды становится более приспособленным к ней.

Эволюция снизу (от молекул) доверху (видов) идет по единственному закону — по Закону естественного отбора под воздействием среды, окружающей организм, виды организмов. (А не из-за идиотских мутаций несуществующих генов — добавлю я от себя, поскольку Великанов постеснялся так сказать.)

Четко, понятно, стройно и, значит, истинно! А у нас есть основания утверждать, что вопрос об Эволюции, который начали решать Ламарк с Дарвином, наконец разрешен советским ученым Леонидом Петровичем Великановым.

По вопросу Эволюции по Великанову у меня все.

Доказательство правоты Великанова

Вы можете возмутиться: в начале статьи я написал, что текст Великанова занял бы всю газету, а сам написал четыре абзаца и закончил.

Во-первых. Я Великанову не Энгельс при Марксе и не собираюсь устраивать ему халяву — пусть сам пишет.

Во-вторых. Читатели «Дуэли» люди умные, а того, что я написал, умному достаточно. Великанов писал для биологов, он им растолковывал суть результатов массы биологических экспериментов и опытов, он пытался написать работу так, чтобы ее понял даже генетик.

Я работу Великанова привел в электронный вид, и мы дадим ее на диске газеты «Дуэль». Может быть, когда-нибудь, когда я стану богатым, то опубликую ее и в сборнике библиотеки «Дуэли», хотя — положа руку на сердце — не мое это дело. Такие работы должна хватать и печатать Академия наук, ведь Великанов — это гордость нашей науки. Но академики вряд ли это сделают — им и раньше наука не была нужна, и сегодня их волнуют только баксы.

Я же Великанову обязан за другое. Обдумывая, как изложить читателям эволюцию жизни по Великанову, я заподозрил, что с. этим Законом естественного отбора что-то не то. Уж очень все стройно, так стройно, что и на биологию не похоже, хоть бери и математиков приглашай уравнения выводить.

И решил — а дай-ка я начну все сначала. Что есть человек? Что есть живой организм?

Это пусть и чрезвычайно сложный, но все же химический реактор, в котором в растворе и на разделе фаз (жидкости, газа и твердых веществ) идут химические реакции. Законы, по которым эти реакции идут, химиками изучены давно и надежно. И если Дарвин с Великановым правы, то тогда эти биологи мне, химику, своими словами пытаются рассказать какой-то химический закон. Какой? И я догадался, о чем они говорят.

Наверное, все читатели хотя бы смутно помнят, что атомы и молекулы вступают друг с другом в реакции с образованием сложных веществ. Наверное, меньше читателей помнят, что в изолированных системах, из которых не выводятся продукты реакции, устанавливается химическое равновесие — ситуация, когда количество образующихся продуктов реакции становится равно количеству этих же продуктов, разлагающихся на исходные вещества.

Возьмем две порции молекул водорода и порцию молекул кислорода и соединим их в изолированном объеме. Должна образоваться порция молекул воды. Но реакция никогда не произойдет так, чтобы в этой системе была только вода и ни единого атома свободного водорода и кислорода. Когда наступит состояние, которое химики называют равновесием, остатки водорода и кислорода будут соединяться в молекулы воды, но столько же молекул воды будет разлагаться (диссоциировать) на водород и кислород.

Из этого следует очень важный вывод. В любом растворе или системе присутствуют всевозможные соединения, которые могут создать те химические элементы и молекулы, из которых состоит система. Другое дело, что их количество может быть настолько мизерным, что его не удается определить, а время их жизни столь коротким (образовавшись, они могут сразу же и разложиться), что мы просто не успеем их увидеть. Но если они возможны, то, значит, они есть.