Продажная шкура

Идеальными вариантами являются поезда и корабли — особенно если удается держаться подальше от двигателей. Большинство чародеев, когда им приходится путешествовать, пользуются именно кораблями и железными дорогами. Или так, или приходится прибегать к трюкам — что я как раз и собирался сделать.

Еще в самом начале войны с вампирскими Коллегиями Белый Совет (с помощью одного чародея — частного сыщика из Чикаго, не будем называть имен) выторговал себе право прохода через окраинные районы Небывальщины, находящиеся под властью Королев фэйре. Небывальщина — мир духов, призраков и фантастических существ всех описуемых и неописуемых видов — существует параллельно с нашей реальностью однако вовсе не повторяет ее очертаниями. Из этого следует, что Небывальщина может соприкасаться с реальным миром двумя расположенными совсем рядом друг с другом точками, тогда как в реальном мире точки соприкосновения находятся очень и очень далеко. Короче говоря, используя правильные пути по Небывальщине, так называемые тропы, можно изрядно срезать себе путь — важно только уметь открывать переход между двумя мирами.

В данном конкретном случае это означало, что я могу одолеть пешком расстояние, отделяющее Чикаго, штат Иллинойс, от Эдинбурга в Шотландии, меньше, чем за полчаса.

Ближайшая подходящая мне точка перехода в Небывальщину располагалась в темном переулке у здания, служившего некогда бойней. В доме этом умерло множество существ — не только коров, и не только от руки мясника. Вокруг него витало ощущение безысходности, какого-то ужаса, пусть и эфемерное, ощутимое далеко не каждым. Где-то посередине переулка бетонные ступени вели в приямок, к двери, заколоченной досками, поверх которых ее удерживали крест-накрест стальные цепи. На всякий случай, наверное.

Я спустился к двери, на мгновение закрыл глаза и отворил свои сверхъестественные чувства, нацелив их не на саму дверь, но на бетонную стену рядом с ней. Под крепкой на первый взгляд поверхностью ощущалось бурление энергий — оболочка реальности была здесь на порядок тоньше.

В Чикаго стояла жаркая ночь, однако с той стороны все могло быть совсем по-другому. Специально для этого я облачился в рубашку с длинными рукавами, плотные джинсы и носки потеплее. И это не говоря уже о том, что я взмок как мышь под своим тяжелым кожаным плащом. Я сконцентрировался, вытянул руку перед собой и, прошептав «Aparturum», отворил портал между мирами.

Честно говоря, в описании это вышло на порядок драматичнее, чем на деле. Поверхность бетонной стены заиграла всеми цветами радуги, потом от нее начал исходить неяркий свет.

Я сделал глубокий вдох, покрепче сжал обеими руками посох и шагнул — прямо в бетон.

Плоть моя миновала то, чему полагалось быть твердым как камень, и я очутился в темном заснеженном лесу. Хорошо еще, уровень приямка в Чикаго более или менее совпадал с уровнем земли в Небывальщине. Помнится, при прошлом переходе разница составляла каких-то три дюйма, но я их не ожидал и в результате плюхнулся задницей прямо в снег. Все обошлось, а могло бы и кончиться хуже: эти места в Небывальщине кишмя кишат разными тварями, которым не стоит демонстрировать свою уязвимость.

Я огляделся, стараясь сориентироваться по местности. Лес ничем не отличался от того, в котором я бывал уже трижды. Передо мной полого опускался, теряясь в ночи, склон холма. На самой вершине, как я слышал, должен был открываться узкий, до ужаса холодный проход в глубь Зачарованных Гор, в самую цитадель Мэб — Арктис-Тор. Растворявшиеся в темноте подножия холма переходили в равнину, на которой кончалась власть Мэб и начинались владения Титании, Летней Королевы фэйре.

Я стоял на распутье — и немудрено, учитывая то, что прибыл я из Чикаго, одного из самых напряженных мировых перекрестков. Одна тропа вела с вершины холма вниз. Другая пересекала ее под прямым углом и тянулась почти горизонтально. Я пошел налево, обходя холм против часовой стрелки. На местном наречии это называется «осолонь». Тропинка вилась меж замерзших деревьев, ветви которых едва не ломались под тяжестью снега и наледи.

Я шел быстро, но не слишком, чтобы не нарваться в темноте на какой-нибудь острый сук. У Белого Совета имеется дарованное Мэб право свободного прохода, но это еще не значит, что здешние тропы безопасны.

Подтверждение этому последовало минут через пятнадцать, когда с деревьев вдруг посыпался снег и меня окружили безмолвные темные фигуры. Все произошло мгновенно и в полной тишине — с дюжину пауков размером с доброго пони смотрели на меня с земли и с древесных стволов. С гладкими, четко очерченными хитиновыми оболочками, они напоминали садовых пауков, только с длинными конечностями. Вид у них был самый что ни на есть угрожающий, и перемещались они с почти невероятной легкостью. Серо-сине-белая расцветка замечательно маскировала их, по крайней мере в эту снежную ночь.

Паук, остановившийся на тропе прямо передо мной, предостерегающе поднял пару передних ног и продемонстрировал жвала размером с мою руку, с которых сочился молочно-белый яд.