Продажное королевство

Некоторые из членов Отбросов начали перешептываться друг с другом, словно никогда даже не думали, что Ван Эк мог сфабриковать обвинения. Ну, разумеется. Ван Эк – аристократ. Зачем преуспевающему купцу выдвигать подобные обвинения какой-то канальной крысе, если это неправда? И, в конце концов, Каз пошел на многое, чтобы доказать, что он способен на все.

– Тебя видели на Гудмедбридже с женой торговца, – настаивал Пер Хаскель.

– Женой, а не сыном. Его жена, которая сейчас находится в безопасности дома, рядом со своим лживым муженьком, вяжет пинетки и разговаривает с птицами. Задумайся хоть на минуту, Хаскель. Какой толк мне от выродка торговца?

– Подкуп или выкуп…

– Я пошел против Ван Эка, потому что он пошел против меня, и теперь он использует городских прихвостней, Пекку Роллинса и всех вас, чтобы сравнять счет. Все просто.

– Я не просил этих неприятностей, парень. Не просил и не хотел их.

– Ты хотел все другое, что я приносил к твоим ногам, Хаскель. Ты бы до сих наживался на дешевом мошенничестве и пил разбавленный виски, если бы не я. Эти стены обрушились бы прямо на твою голову. Ты брал каждую монету, присваивал себе все успехи, которые я тебе преподносил. Пожирал прибыль от Пятой гавани и «Клуба Воронов», будто заслужил ее, отправлял меня на разборки и на грязную работу за себя. – Его взгляд медленно прошелся по Отбросам, собравшимся внизу. – Все вы оставались в выигрыше. Получали свое вознаграждение. Но при первой же возможности готовы подлизаться к Пекке Роллинсу, ради удовольствия надеть на меня петлю. – И снова недовольный шорох в толпе. – Но я не сержусь.

На Каза смотрело около двадцати Отбросов, все вооружены, но Инеж могла поклясться, что чувствовала их облегчение. Затем она поняла – драка была лишь вступительным актом. Они знали, что Каз – крепкий орешек. Им не нужны доказательства. Все вертелось вокруг того, что требовалось Казу. Чтобы совершить переворот против Пера Хаскеля, нужно было искать Отбросов по отдельности и говорить с каждым индивидуально, тратя время и рискуя попасться на улицах Бочки. Теперь у него имелась публика, и Пер Хаскель был рад поприветствовать всех и каждого – небольшое развлечение, драматический конец Каза Бреккера, «Уничтожение Грязных Рук». Но это не дешевая комедия. Это кровавый обряд, и Пер Хаскель позволил банде собраться, так и не поняв, что настоящее представление еще впереди. Каз стоял за своей кафедрой – раненый, избитый и готовый проповедовать.

– Я не сержусь, – повторил он. – Не на это. Но знаете, что меня разозлило? Что действительно вывело меня из себя? Что вороны теперь выполняют приказы Грошовых Львов. Что вы маршировали за Пеккой Роллинсом, словно это повод для гордости. Одна из самых смертоносных банд в Бочке прогнулась, как кучка новичков.

– У Роллинса есть власть, парень, – отозвался Пер Хаскель. – Ресурсы. Будешь читать мне лекции, когда поживешь с мое. Моя задача – защищать эту банду, и я это сделал. Я уберег их от твоего безрассудства.

– Думаешь, ты в безопасности, потому что перекатился на спинку для Пекки Роллинса? Думаешь, он с радостью будет соблюдать перемирие? Что он не жаждет получить то, что у тебя есть? Разве это похоже на Пекку Роллинса?

– Черта с два, – фыркнула Аника.

– Кого вы хотите увидеть перед этой дверью, когда лев проголодается? Ворона? Или никому не нужного петуха, который громко кукарекает и хорохорится, а затем идет на сговор с Грошовым Львом и каким-то грязным купцом против одного из своих?

С высоты своего места Инеж видела, как люди, стоящие рядом с Пером Хаскелем, слегка отстранились. Некоторые косились на него, на перо в шляпе, на трости в руках – трость Каза, которой он орудовал с такой кровавой точностью, и фальшивую трость с вороном, приобретенную Хаскелем, чтобы поиздеваться над ним.

– В Бочке никто не торгует безопасностью, – сказал Каз, и его сорванный голос пламенем поднялся над толпой. – Есть только сила и слабость. Уважения не просят. Его надо заслужить.

«Прощения не просят. Его надо заслужить». Он украл ее фразу! Инеж почти улыбалась.

– Я вам не друг, – продолжал он. – И не отец. Я не собираюсь предлагать вам виски, похлопывать по спинке и называть «сынками». Но я наполню вашу казну деньгами. Запугаю ваших врагов так, чтобы они разбегались при виде татуировки на ваших руках. А теперь скажите, кого вы хотите увидеть перед этой дверью, когда Пекка Роллинс придет забрать у вас все?

Тишина разбухала, как клещ, подпитываясь перспективой насилия.

– Ну? – гневно выпалил Пер Хаскель, важно надув грудь. – Отвечайте ему! Вы хотите своего законного лидера или какого-то выскочку-калеку, который не может даже ходить прямо?

– Может, я и не могу прямо ходить, – протянул Каз. – Но, по крайней мере, я не убегаю от драки.

Он начал спускаться по лестнице.

Вариан наконец-то очухался после падения. Хоть он и нетвердо держался на ногах, но парень двинулся к лестнице, и Инеж не могла не проникнуться уважением к его преданности Хаскелю.

Пим оттолкнулся от стены и встал у него на пути.

– Хватит с тебя.