Продажное королевство

– Ложись! – крикнул Уайлен. Они рухнули на мостовую. Джеспер услышал какой-то лязг, а затем увидел черное размытое пятно, и что-то полетело в крылатого шуханца. Летун увернулся влево, но черное пятно разделилось на два потрескивающих шарика, которые вспыхнули фиолетовым огнем. Один безвредно приземлился в канал и зашипел от соприкосновения с водой. Второй попал в летуна. Тот закричал и зацарапал себя, когда фиолетовые языки пламени охватили все его тело и крылья, а затем отклонился от курса и врезался в стену. Он продолжал гореть, и жар от пламени ощущался даже издалека.

– Бежим! – крикнул Матиас.

Они кинулись в ближайший переулок – Джеспер и Уайлен впереди, Нина с Матиасом сзади. Уайлен опрометчиво метнул через плечо фотобомбу. Та разбила оконное стекло и выпустила бесполезную ослепительную вспышку.

– Вероятно, ты только что напугал до чертиков какую-нибудь несчастную работающую девушку, – прокомментировал Джеспер. – Дай мне. – Он забрал вторую фотобомбу и кинул ее прямо в ноги их преследователям, отворачиваясь, чтобы защитить глаза от взрыва. – Вот как это делается.

– В следующий раз я не буду спасать тебе жизнь, – прокряхтел Уайлен.

– Ты будешь скучать по мне. Как и все остальные.

Нина вскрикнула. Джеспер обернулся. Тело девушки было накрыто серебристой сетью, и она извивалась, стараясь освободиться, но ее тащила назад шуханка, крепко стоящая в центре улицы. Матиас открыл огонь, но женщина не сдвинулась с места.

– Пули не работают! – выпалил Уайлен. – Кажется, у них металл под кожей.

Теперь, когда он это сказал, Джеспер увидел блеск металла под кровавыми пулевыми ранениями. Но что это значило? Были ли они отчасти механическими? Как это возможно?

– Сеть! – взревел Матиас.

Они дружно схватились за металлическую сеть, пытаясь оттащить Нину в безопасное место. Но шуханка продолжала тянуть ее к себе, рывок за рывком, с невообразимой силой.

– Нам нужно чем-то перерезать шнур! – крикнул Джеспер.

– К черту шнур, – процедила Нина сквозь стиснутые зубы. Она вынула револьвер из кобуры Джеспера и приказала: – Отпустите!

– Нина… – начал возражать Матиас.

– Быстро!

Они послушались, и Нина по инерции резко понеслась по переулку. Шуханка неловко попятилась, а затем схватила край сети и дернула Нину вверх.

Девушка ждала до последней секунды, а затем сказала:

– Давай проверим, все ли у тебя сделано из металла.

Она наставила револьвер прямо в глазницу женщины и нажала на курок.

Выстрел не просто лишил шуханку не только глаза, но и большей части черепа. На секунду она замерла, цепляясь за Нину, – зияющее месиво из кости, нежно-розовой мозговой ткани и кусков металла на месте, где должно было находиться ее лицо, – а затем упала на землю.

Нину затошнило, и она попыталась разорвать сеть.

– Вытащите меня из этой штуки, пока нас не нашли ее дружки!

Матиас сорвал с Нины сеть, и они побежали с колотящимися сердцами, громко стуча ботинками по мостовой.

Джеспер слышал испуганные слова своего отца, догоняющие его по улицам, как предупреждающий ветер, бьющий прямо в спину. «Я боюсь за тебя. Мир бывает жесток к таким, как ты». Кого шуханцы послали за Ниной? За городскими гришами? За ним?

Жизнь Джеспера состояла из череды опасных ситуаций и почти что неминуемых бедствий, но он никогда еще не был так уверен, что находится на волосок от смерти.

Часть третья Кирпичик за кирпичиком

11 Инеж

Инеж и Каз все дальше удалялись от Западного Обруча, и молчание между ними растекалось черным пятном. Они выкинули свои плащи и маски на помойку за захудалым маленьким борделем под названием «Бархатная комната», где Каз спрятал для них сменную одежду. Казалось, весь город превратился в их гардеробную, это напомнило Инеж фокусников, которые вытаскивали метровые шарфы из своих рукавов и заставляли девушек исчезать из ящиков, всегда вызывавших у нее неприятную ассоциацию с гробами.

Они переоделись в широкие плащи и грубые штаны докеров, прикрыли волосы шляпами, подняли воротники, несмотря на теплую погоду, и направились в район складов. Восточный край района напоминал город внутри города, в основном населенный иммигрантами, которые жили в дешевых гостиницах, общежитиях или в трущобах из фанеры и гофрированной жести. Кварталы ветхих лачуг делились по языку и национальности. В такое время суток большая часть жителей была на работе на городских фабриках и доках, но в определенных местах, как заметила Инеж, собирались мужчины и женщины, в надежде, что к ним придет какой-нибудь бригадир или босс, чтобы предложить нескольким счастливчикам работу на день.