Продажное королевство

Она снова исчезла за дверью, следуя той же процедуре по открытию и закрытию замка. Хочет убедиться, что пациенты не сбегут.

Джеспер присел перед Уайленом и взял его за плечи.

– Уай, послушай меня. Ты должен взять себя в руки. Можешь это сделать? Если хочешь, мы уйдем. Я скажу ей, что тебе плохо, и просто проведаю твою маму сам. Можем попытаться вернуться через…

Уайлен сделал глубокий, прерывистый вдох через нос. Он не мог осознать, что происходит, не понимал, как это возможно. Просто делай одно дело за раз. Этому приему научил его один из преподавателей, чтобы попытаться не дать ему перегружать себя содержанием страницы. Это не срабатывало, особенно когда над ним нависал отец, но Уайлен нашел ему другое применение. Одно дело за раз. Вставай. Он встал. С тобой все в порядке.

– Я в порядке, – сказал он. – Мы не уходим.

Это единственное, в чем он был уверен наверняка.

Когда сиделка вернулась, он взял у нее стакан воды, поблагодарил и выпил его. Затем они с Джеспером последовали за ней через голубую дверь. Он не смог заставить себя собрать увядшие полевые цветы, разбросанные по столу. Одно дело за раз.

Они миновали закрытые двери и какой-то тренажерный зал. Откуда-то доносились стоны. В просторной гостиной две женщины играли в игру, похожую на «Риддершпель».

Моя мама мертва. Она мертва. Но он в это не верил. Уже нет.

Наконец сиделка вывела их на застекленное крыльцо, находившееся на западной стороне здания, чтобы поймать все тепло солнечных лучей. Одна стена полностью состояла из окон, и через них виднелись зеленые просторы больничного газона и кладбище вдалеке. Симпатичная комнатка с безупречно чистым плиточным полом. На мольберт у окна опирался холст с наброском пейзажа. К Уайлену пришло воспоминание: его мама стоит за мольбертом в саду дома на улице Гельдштрат, запах льняного масла, чистые кисти в пустом стакане, ее задумчивый взгляд, оценивающий линии эллинга и канала за ним.

– Она рисует, – сухо произнес Уайлен.

– Постоянно, – радостно кивнула сиделка. – Наша Марья настоящая художница.

Женщина сидела в инвалидной коляске, опустив голову, словно изо всех сил пыталась не заснуть. На ее узкие плечи были накинуты пледы. Лицо было в морщинах, волосы потускнели до янтарного оттенка с проседью. «Цвет моих волос, – осенило Уайлена, – словно их оставили выцветать на солнце». Он почувствовал облегчение. Эта женщина была слишком старой, чтобы быть его матерью. Но затем она подняла голову и открыла глаза. Они были ясные, карие – неизменные и безмятежные.

– К вам посетители, госпожа Хендрикс.

Губы его матери задвигались, но Уайлен не разобрал ни слова.

Она окинула их цепким взглядом. Затем на ее лице проступило сомнение, оно стало рассеянным и недоуменным, словно ее покинула уверенность.

– Я… Я вас знаю?

У Уайлена сдавило горло. «Узнала бы ты меня, – задумался он, – если бы я все еще выглядел как твой сын?» Ему с трудом удалось покачать головой.

– Мы встречались… очень давно. Когда я был еще ребенком.

Она хмыкнула и посмотрела на газон.

Уайлен беспомощно повернулся к Джесперу. Он не был к этому готов. Его мать была давно похоронена – прах в земле.

Джеспер осторожно повел его к стулу перед Марьей.

– У нас есть час, прежде чем нужно будет идти обратно, – тихо сказал он. – Поговори с ней.

– О чем?

– Помнишь, что ты сказал Казу? Мы не знаем, что может случиться завтра. Это все, что у нас есть. – Затем он встал и подошел к сиделке, убирающей краски. – Скажите, сударыня… К моему стыду, я не расслышал вашего имени.

Женщина улыбнулась, и ее розовые щечки округлились, как засахаренные яблочки.

– Бечья.

– Очаровательное имя для очаровательной леди. Господин Смит попросил меня осмотреть все помещения, пока мы здесь. Вы не могли бы провести для меня небольшую экскурсию?

Она заколебалась, оглядываясь на Уайлена.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – выдавил он голосом, который звучал слишком громко и чересчур радушно даже для его ушей. – Я просто задам несколько формальных вопросов. Все это часть новой политики.

Сиделка подмигнула Джесперу.

– Что ж, тогда, думаю, мы можем быстренько осмотреться.

Уайлен изучал свою мать, и его мысли обратились в хаос из неправильно сыгранных аккордов. Ее волосы коротко подстригли. Он пытался представить ее более юной, в красивом черном шерстяном платье жены купца, с белой кружевной оборкой на воротнике. Как ее густые и яркие волосы были собраны служанкой в хитросплетенные косы.

– Здравствуйте, – выдавил он.

– Ты пришел за моими деньгами? У меня их нет.

– У меня тоже, – тихо ответил Уайлен.

Она не была до конца ему знакомой, но было что-то в том, как она наклоняла голову, как сидела с прямой спиной. Словно за пианино.

– Вы любите музыку? – поинтересовался он.

Женщина кивнула.

– Да, но здесь ее не услышишь.