Продажные твари

За деревьями Клавдия Васильевна разглядела две мужские фигуры в пятнистых жилетах. Они молча положили что-то большое и тяжелое у пня. Старушка замерла и перестала дышать. Она даже зажмурилась на минуту, будто боялась, что двое в пятнистых жилетах почувствуют взгляд и обнаружат ее.

Раздался быстрый топот тяжелых ботинок по траве, потом послышался вдали, на шоссе, звук отъезжающей машины. И все затихло. Подождав еще немного, она осторожно направилась к пню, находящемуся всего-то метрах в тридцати. Подойдя к нему, старушка замерла как вкопанная, охнула, перекрестилась и тут же ринулась назад, в поселок, не замечая, как в трясущейся корзине лопаются яйца, ударяясь о банки с молоком.

Вбежав в дом, она принялась будить мужа Степана Ивановича, крепко спавшего после вчерашней «халтурки» – старик иногда чинил соседям все, от водопровода до телевизора, расплачивались с ним зачастую «натурой». Вчера он как раз получил за работу пол-литровую бутылку водки и выпил ее за вечер в одиночестве.

– Степа! Степушка! Ну вставай же, горе мое! – трясла мужа Клавдия Васильевна.

Степан Иванович с трудом продрал глаза и удивленно уставился на жену. Лицо ее пылало, подкрахмаленный белоснежный платочек съехал куда-то вбок, из-под него свисали седые взлохмаченные пряди.

– Клав, а ты чего, на базар-то не поехала разве? – спросил он, потягиваясь с хрустом и сладко зевая.

– Там труп в роще! – страшным шепотом сообщила Клавдия Васильевна.

– Какой еще труп?

– Да проснись ты наконец! Покойник там, я видела, как его бросили, я за деревом спряталась и все видела. Его в другом месте убили, а в рощицу привезли.

– Так в милицию надо… – неуверенно предложил старик.

– Да-а, в милицию! А потом эти, которые привезли и положили, найдут меня.

– Ну, дела! – покачал головой Степан Иванович. – Клавдюш, ты бы мне это… рассольчику налила, что ли. А то во рту горит, соображаю туго.

– Изверг ты, Степа. Весь насквозь больной, а бутылку вчера выглушил. Тебе прям не терпится, если бутылка есть. Нет чтоб по рюмочке за обедом! – Собственное ворчание немного успокоило старушку. Достав из холодильника банку квашеной капусты, она нацедила мужу полстакана густого розоватого рассола.

– Ох, хорошо, холодненький! – зажмурился Степан Иванович, прихлебывая рассол мелкими глотками. – Аж зубы сводит! Слышь, Клавушка, а чего ты так перепугалась? Сейчас ведь время какое? Стреляют, убивают, на каждом шагу бандиты друг с другом разбираются.

– Чего испугалась? Подожди-ка…

Клавдия Васильевна стала вытаскивать из корзинки творожные узелки, молочные банки, потом развернула газету, залитую побитыми яйцами. С мятой газетной страницы сквозь налипшую яичную скорлупу глянуло на нее улыбающееся лицо Вячеслава Иванова.

– Вот чего я испугалась! – показала она мужу мятый кусок газеты. – Его я и видела в рощице.

– Он, что ли, труп бросил? – не понял Степан Иванович.

– Его бросили, Степа, его. Он сам и есть труп. Ох Матерь Божья, Пресвятая Богородица! Убьют ведь меня! Это ж политика, Степушка, он ведь кандидат в губернаторы, его вся область знает. Что делать-то?

– А они, которые бросили, не заметили тебя?

– Что ты! Заметили бы, не отпустили, убили бы прямо там.

– Слушай, так ведь необязательно же говорить как было. Ты ничего не видела. Шла себе спокойненько к автобусу и просто наткнулась на него. Он там уже лежал. Ведь все равно кто-то наткнулся бы рано или поздно. Вот ты и наткнулась. А привезли, положили… ничего не знаешь, не ведаешь.

– Ох, Степан, грех-то какой. Это ж получается, врать надо. Это лжесвидетельство.

– Наивная ты у меня, Клавушка, – вздохнул Степан Иванович, – до семидесяти двух лет дожила, а все как дитя малое. Ладно, сейчас умоюсь, пойдем к участковому.

Выехавшая на место происшествия оперативная группа не обнаружила при трупе ни документов, ни денег. Однако опознать убитого не представляло труда, его лицо красовалось по всей области, на каждом углу, то и дело мелькало на страницах областной прессы.

Не возникло и вопроса, почему труп кандидата в губернаторы Иванова Вячеслава Борисовича обнаружили именно здесь – в трех километрах от рощи, на морском берегу, находилась небольшая дача покойного.

Судмедэксперт определил, что выстрел произведен в затылочную область, с расстояния около трех метров, из пистолета типа «Макаров». Смерть наступила между двумя и тремя часами утра, то есть часов за пять до момента осмотра трупа. После убийства тело было перенесено с места преступления.

Жена Иванова в это время находилась у родственников в Саратове. Ее вызвали телеграммой, а пока для официального опознания пригласили секретаря, охранника офиса и личного телохранителя Иванова. Все трое были допрошены следователем.